|
Все конкретное состоит из более простого и от-
влеченного. Скажем, хрустальное копье обладает, сре-
ди прочего, формой и цветом; рука придала ему и дви-
жение к цели. Точно так же можно абстрагировать от
фонтанной струи ее форму, цвет и приданное напором
208
ДВЕ ГЛАВНЫЕ МЕТАФОРЫ
движение ввысь. Если взять струю и копье в целом,
между ними множество различий; но стоит ограни-
читься тремя перечисленными абстрактными свойст-
вами, и различия стираются. Форма, цвет и движение
у копья и струи те же. И наука со всей строгостью
утверждает это частичное тождество копья и струи как
действительный факт.
Звезда и число совершенно не сходны. И все же,
когда Ньютон сформулировал закон всемирного тяго-
тения, по которому сила притяжения между двумя
телами прямо пропорциональна их массе и обратно
пропорциональна квадрату расстояния между ними, он
установил частичное, абстрактное тождество между
небесными светилами и рядом чисел. Первые соотно-
сятся друг с другом точно так же, как вторые. Пифаго-
реец, который сделал бы из этого вывод, будто звезды
суть числа3, прибавил бы к формуле Ньютона ровно
столько, сколько прибавляет Лопе де Вега к действи-
тельному, хоть и частичному сходству между хрусталь-
ными копьями и фонтанными струями. Научный закон
говорит всего лишь о тождестве между абстрактными
частями двух предметов; поэтическая метафора утвер-
ждает полное сходство двух конкретных вещей.
Стало быть, наука использует примерно те же ин-
теллектуальные средства, что поэзия и практическая
жизнь. Разница—не в них самих, а в несходстве режи-
мов и задач, которым подчиняется каждая сфера. Точ-
но так же—с метафорическим мышлением. Действуя
и в науке и в поэзии, оно выполняет разные роли. Поэт
утверждает частичное тождество двух предметов, что-
бы сделать вывод—и ошибочный!—об их полном
сходстве. В подобном преувеличении, прорыве истин-
ных границ тождества как раз и состоит ценность
поэзии. Там, где кончается действительное сходство,
метафора начинает излучать красоту. И наоборот: вся-
кая поэтическая метафора обнаруживает действитель-
ное тождество. Всмотритесь в любую, и вы наверняка
откроете в каждой фактическое, так сказать, научно
установленное сходство между абстрактными частями
двух предметов.
Ученый поступает с метафорой прямо противопо-
ложным образом. Она исходит из полного—и, как
известно, мнимого — тождества между конкретными
209
ХОСЕ ОРТЕГА-И-ГАССЕТ
предметами, чтобы вычленить из него лишь то, что
установлено неоспоримо. Говоря о душевных глуби-
нах, психолог прекрасно знает, что душа не тоннель
и глубины не имеет, но он наводит нас на мысль
о таком слое психики, который в структуре душевной
жизни играет ту же роль, что глубина—в пространст-
ве. В противоположность поэзии наука идет от боль-
шего к меньшему. Сначала она утверждает полное
тождество, а затем опровергает его, ограничиваясь
частичным. Любопытно, что на древнейших этапах
развития мысли метафора, воплощаясь в слове, непре-
менно обнажала этот двойной ход—утверждения вна-
чале и отрицания впоследствии. Когда авторы Вед
хотят сказать «крепкий как скала», они выражаются
так: «Sa parvato na acyutas», то есть «ille, firmus, non
rupes»—«крепкий, но не скала». Точно так же пес-
нопевец обращает к Богу свой гимн non suavem cibum,
который сладостен, но не яство. Река ревет, но не бык;
царь добр, но не отец.
— 155 —
|