Пустяки психологии. Пристрастные записки Феи-крестной

– Настоящего?

– Да какого угодно! Это же телевизионщики, им главное – картинка.

Разговор буксует и в конце концов увядает. Между прочим, один из многих разговоров такого рода, постепенно подтверждающих смутные догадки о новых искушениях и испытаниях, которые ожидают психодраму в культуре, где все в большей степени “главное – картинка”. А смонтировать можно все что угодно, с символического балкончика высшей власти – первой ли, четвертой ли – поступает заранее подготовленная информация: то так, то этак. И чем больше шоу претендует на достоверность, тем очевиднее послание “с балкончика”; и только наивный зритель смотрит, разинув рот, как спят, моются и ругаются “детки в клетке за стеклом” – или как кипят шекспиров­ские страсти политического бомонда. Зритель же искушенный если чем и интересуется, так скорее почти видимой в кадре рукой кукловода. Так и спрашивает: а кто стоит за...? Получается, что самые искушенные и дальновидные – это те, кто никаким ролям “из плоти и крови” значения вообще не придают: кого надо по сюжету, того и снимут. Все, что “показывают”, – неправда по определению. Совершенно неважно, настоящие “девичьи слезы” или глицериновые, побагровел политик Эн от гнева или от неудачно наложенного грима: все как будто жаждут правдоподобия, претендуют на “неприкрытую правду”, – но никто при этом в нее не верит.

Похоже, что мы начинаем осматриваться в изменившемся мире, где принятие ролей – не более, чем провокация на уровне текстов, сиречь стеб: кто не спрятался, я не виноват!

Когда-то Агату Кристи едва не выгнали из соответствующей ассоциации писателей-детективщиков за то, что она сделала убийцей – рассказчика. Нельзя, не по законам жанра! Такого рода скандал бывает в любом сообществе, как благонравном, так и не совсем: “разборка по понятиям”, на самом деле. Вот тут недавно смотрели мы симпатичную телевизионную киношку по этому сюжету – с Райкиным-младшим в роли Пуаро, все вполне до­бротно, и никого это самое нарушение законов жанра не только не шокировало, а даже и не интересовало. Не прикалывало как бы. Время изменило не столько роли, сколько способ обращения с ними. Не то видали, притом не в условных декорациях английского поместья, а гораздо ближе. Настолько ближе, что... возникает отчетливое желание вернуться к азам теории ролей. Что-то происходит с практическим аспектом ролевого поведения.

А все мои зарисовки с натуры – это лишь некоторые разрозненные симптомы происходящего в культуре процесса, который хорошо бы попытаться теоретически осмыслить. Это на самом деле важно. Часто цитируемое высказывание наших клиентов, что, мол, “у нас и так вся жизнь сплошная психодрама”, может означать сегодня не совсем то, что мы думаем. И тем более непонятно, что оно станет означать завтра. А понять бы стоило – хотя бы для того, чтобы не оказаться в ситуации работы с “каким угодно” протагонистом, которому вовсе не обязательно быть “настоящим”, потому что “картинка” в нем не очень-то и нуждается. Не заблудиться бы в отражениях где-то там, на границе между “как бы” и “на самом деле”.