|
Взрослый и ребенок В общем и целом жизнь человека течет от тотальной младенческой зависимости к относительной независимости в юности и далее к социальной ответственности во взрослом возрасте. Такая радикальная трансформация личности должна производить большие изменения в мотивации. Рассмотрим сначала двухлетнего ребенка. Как бы сильно мы ни любили его, мы вынуждены признать, что он — «антиобщественный элемент». Чрезмерно требовательный, он не выносит задержки в удовлетворении своих импульсов. Он ищет удовольствия, нетерпелив, разрушает все вокруг, лишен совести и полностью зависим. Собственный голод, собственное утомление, собственные телесные желания, его потребность в активности, игре и комфорте — вот его единственные заботы. Его никогда не волнуют удобства и благосостояние других. Он не выносит ни фрустрации, не соперничества. С его точки зрения, его мать, его семья, его мир должны посвящать себя немедленному удовлетворению его прихотей. Если бы взрослый был наполовину так эгоцентричен, как двухлетний ребенок, его бы сочли криминальным психопатом. Философ Гоббс однажды сказал: «Безнравственный человек — это всего лишь ребенок, выросший сильным». В противоположность ребенку, зрелый взрослый обладает мотивами, которые контролируются, социально релевантны и довольно хорошо интегрированы в запланированную карьеру. Таким человеком предстает Толстой в описании Честертона. 286 Структура и развитие личности «Толстой — не только величайший романист, но также и человек с реальными, твердыми и серьезными взглядами на жизнь Он один из двух или трех человек в Европе, обладающих таким полностью собственным отношением к вещам, что мы могли бы точно предугадать их взгляды на все — на шелковую шляпу, закон о местном самоуправлении, индийскую поэму или фунт табака Эти люди — Толстой, м-р Бернард Шоу и мой друг м-р Хилер Беллок Они во многом диаметрально противоположны друг другу, но у них есть одно существенное сходство их мысли, убеждения, мнения о каждом предмете на земле вырастают естественно, как цветы в поле Есть определенные взгляды на определенные вещи, которые они должны принимать не они формируют мнения, мнения формируют их Возьмем, к примеру, в случае Толстого простой перечень разных объектов, которые я выше написал в случайном порядке шелковая шляпа, закон о местном самоуправлении, индийская поэма, фунт табака Толстой бы сказал "Я верю в предельно возможное упрощение жизни, следовательно, эта шелковая шляпа — ужасная глупость" Он бы сказал "Я верю в предельно возможное упрощение жизни, следовательно, этот закон о местном самоуправлении — просто мелочный компромисс, нехорошо разбивать централизованную империю на нации, надо разбить нацию на индивидов" Он бы сказал "Я верю в предельно возможное упрощение жизни, следовательно, меня интересует индийская поэма, ибо восточная этика, при всем ее очевидном великолепии, гораздо проще и более толстовская, чем западная" Он бы сказал "Я верю в предельно возможное упрощение жизни, следовательно, этот фунт табака — дьявольская вещь, заберите его" Все в мире, от Библии до рожка для обуви, Толстой может свести и сводит к этому основному фундаментальному толстовскому принципу — упрощению жизни»1 — 369 —
|