|
Психологические особенности русской волшебной сказки_________________299 главных детях, по мнению Проппа, наиболее полно прослеживается обряд посвящения, в котором детей истязали, подвергали пыткам голодом, жаждой, темнотой, что должно было вызвать то состояние, которое посвящаемый считал смертью. «Они вызывали временное сумасшествие (чему способствовало принятие различных ядовитых напитков), так что посвящаемый забывал все на свете. У него отшибало память настолько, что после своего возвращения он забывал свое имя, не узнавал родителей и т. д. и, может быть, вполне верил, когда ему говорили, что он умер и вернулся новым, другим человеком* [б, с. 89]. *В сказке точно также <...> истязаются герои. Яга «схватила толкач, начала бить Усынюшку; била, била, под лавку забила, со спины ремень вырезала, поела все дочиста и уехала». То же касается и безумия: «А если выслушаешь ты их три часа, не выигрыша из ума — получишь гусли-самопевцы даром, выиграешша — голова долой ... Солдат не мог выслушать четверти часа и выигрался из ума: значит безумным стал» [6, с. 90]. Эти эпизоды позволяют зафиксировать определенный момент внутренней эволюции, момент тотального распада, когда сознательное Я уступает потоку бессознательных со- | держаний. Волшебные дарители и волшебные помощники. Помимо !яги в роли дарителей выступают и иные сказочные персонажи, они также как и яга связаны с иным миром. Для героя — это фигура умершего отца. Так в сказке «Сивко-Бурко» говорится: «Отец стал умирать и говорит: *Дети! Как я умру, вы каждый поочередно ходите на могилу ко мне спать по три ночи» — и умер. Старика схоронили. Приходит ночь; надо большому брату ночевать на могиле, а ему кое лень, кое боится, он и говорит малому брату: «Иван-дурак! Подика-тьг к отцу на могилу, ночуй за меня, Ты ничего же не делаешь!» Иван-дурак собрался, пришел на могилу, лежит; в полночь могила вдруг расступилась, старик выходит и спрашивает: «Кто тут? Ты большой сын? — «Нет батюшка! Я, Иван-дурак». Старик узнал его и спрашивает: «Что же больш-от сын не пришел?» — «А он меня послал батюшка!» — «Ну, твое счастье!» Старик свистнул, гайкнул богатырским посвистом: «Сивко-Бурко, вещий воронко!» Сивко бежит, только земля дрожит, из очей искры сыплются, из ноздрей дым столбом, «Вот тебе, сын мой, добрый конь! А ты, конь, служи ему, как мне служил!» Проговорил это старик, лег в могилу» [цит. по 6, с. 147]. В сказках, где героем является девушка, этого — 162 —
|