Психологическая наука в России XX столетия: проблемы теории и истории

В ходе психологического исследования субъект и его деятель­ность конкретизируются для Рубинштейна прежде всего как личность, осуществляющая ту или иную деятельность (учебную, игровую, трудовую и т. д.) и формирующаяся в ней. Функцио­нирование и развитие восприятия, мышления, речи и т. д. про­исходят только в ходе всего психического развития личности и вне его не могут быть правильно поняты. Применительно к че­ловеку все в целом «психологическое развитие является каче­ственно специфическим компонентом общего развития личнос­ти, определяемого совокупностью реальных конкретно-истори­ческих отношений, в которые включен человек» [176, с. 487]. Таков, по Рубинштейну, исходный пункт психологичского изу­чения личности и ее деятельности, которое он начал система­тически осуществлять в своей программной статье «Проблемы психологии в трудах К.Маркса» (1934), в «Основах психологии» (1935) и в последующих монографиях.

227

Этот свой личностно-деятельностный подход Рубинштейн со­поставляет с наиболее влиятельными тогда теориями личности. Он прежде всего отмечает большую заслугу З.Фрейда и А.Ад­лера в постановке проблемы психологического развития чело­века в процессе становления сознательной личности [176, с. 486], но принципиально не соглашается с их решением данной про­блемы. Как известно, теория Фрейда и отчасти Адлера исходит из признания влечений в качестве могущественной силы психи­ческого развития. Но особенность влечений, подчеркивает Ру­бинштейн, заключается в том, что идущий от них импульс к дей­ствию и его направление фиксированы лишь изнутри. Поэтому для Фрейда, как в конечном счете и для Адлера, цели остаются неизменными на протяжении всей жизни человека, потому что «узел» жизни завязывается лишь в раннем детстве. Фрейд и Ад­лер правы в том, что первые детские годы играют весьма суще­ственную роль во всем психическом развитии человека, но воп­реки Фрейду и Адлеру эта роль все же не должна рассматривать­ся как фатальная и самодовлеющая. И уж тем более нельзя думать, что вся остальная (после детства) жизнь есть лишь из­живание тех тенденций, которые порождены начальной ситуа­цией. По мнению Адлера, психическая жизнь человека, как дей­ствующее лицо в драме, стремится к своему пятому акту.

Рубинштейн возражает против этой главной идеи Адлера, спра­ведливо усматривая в ней телеологизм и психологизм. Согласно концепции Адлера получается, что «в реальной жизни место дей­ствующего лица в драме занимает психическая жизнь, которая превращается в самостоятельное действующее лицо; ее развитие определяет жизненный путь реальной личности» [176, с.487]. Иначе говоря, психологизм состоит здесь в том, что субъект не­правомерно подменяется его психикой, психической жизнью, вы­ступающей в качестве самостоятельного деятеля. Для Рубинш­тейна, наоборот, таким деятелем является сама личность как субъект деятельности, в ходе которой человеческая психика фор­мируется и проявляется.