|
223 которые вступают не отдельные органы чувств или психические процессы, а человек, личность. Определяющее влияние общественных отношений труда на формирование психики осуществляется лишь опосредствованно через личность» [там же]. Возражая против того, что отдельные психические процессы якобы могут сами по себе — в обход личности — вступать в общественные отношения, Рубинштейн имеет здесь в виду довольно распространенные тогда в психологии (например, в работах Л.С.Выготского) точки зрения, согласно которым у человека, прежде всего у ребенка, есть два типа психических функций: 1) низшие, натуральные, не социальные (например, простейшая непроизвольная память, сходная с животной) и 2) высшие, культурные, социальные (например, произвольное запоминание, использующее речь и другие вспомогательные средства вроде «узелка на память»). Такая типология психических явлений человека явно или неявно приводит к отрицанию вышеупомянутой целостности личности как субъекта деятельности, целостно, а не по «частям» выступающего в исторически определенной системе общественных отношений. Если у ребенка социальными являются не все, а только некоторые (т. е. высшие) психические функции, то это означает, что либо они «самочинно» (минуя личность) вступают в общественные отношения, либо это осуществляется все же через личность, но тогда она лишь частично входит в систему общественных отношений. При этом личность утрачивает свою целостность, субстанциальность, интегральность. Сами по себе термины «низшие и высшие психические функции» могут и не вызывать возражений, поскольку в психике человека на любой стадии его исторического и возрастного развития действительно существуют менее развитые («низшие») и более развитые («высшие») психические явления. Однако различие между ними состоит вовсе не в том, что одни из них — социальны, а другие — нет. На самом деле они все социальны, поскольку любой человек — даже ребенок — всегда живет, действует, общается и т. д. в определенной системе общественных отношений. Эта фундаментальная проблема социальности разработана Рубинштейном в интересах психологической науки особенно глубоко и перспективно именно в анализируемой статье 1934 г. Прежде всего он сопоставляет друг с другом два основных и во многом существенно различных подхода к данной проблеме. Первый из них идет от К.Маркса с середины прошлого века, второй — от осно- 224 воположника французской социологической школы Э.Дюркгей-ма с 80-х гг. того же столетия. Как известно, бесспорная заслуга Дюркгейма состоит в том, что он первым (вне марксовой философии и социологии) систематически разработал проблему социальности человеческого сознания и этим оказал более или менее значительное влияние на многих последующих социологов, психологов, языковедов и т. д. (например, отчасти на Ф. де Соссю-ра, Л.Леви-Брюля, на раннего Ж.Пиаже, на некоторых советских психологов и т. д.). Дюркгейм и его последователи сделали огромный шаг вперед в развитии науки — особенно по сравнению с теми своими предшественниками и современниками, которые недооценивали или даже отрицали социальность человеческого сознания и психики. Вместе с тем теории Дюркгейма, Леви-Брюля и других страдали существенными недостатками, отмеченными рядом ученых, и в частности Рубинштейном. — 182 —
|