|
Затем автор расширяет поле своего анализа, привлекая, подобно Ломброзо, факты из жизни великих людей, сопряженные с опытом болезни и страдания. Так он приходит к понятию “творческая болезнь”, постулируя, что “есть позитивные стороны во всех без исключения заболеваниях, как психических, так и физических”. “Можно сказать, что страдание необходимо для того, чтобы показать нам путь в глубины, из которых рождается творчество” [там же, с. 96]. Ролло Мэй пытается подвергнуть сомнению “само понимание здоровья' в нашей культуре”. Очевидно, что в его трактовке здоровье предстает, прежде всего, как духовный феномен, поэтому некорректно ставить знак равенства между здоровьем и социальным благополучием, которое часто означает остановку духовного роста или даже личностный регресс. В то же время, согласно его подходу, “болезнь и страдание означают совсем не то, что большинство людей нашей фаустовской цивилизации привыкли приписывать им”. “Из отчуждения болезнь может стать связующим звеном между нами и другими людьми на новом и более глубоком уровне” [там же, с. 96]. Только пережив болезнь, человек, осознавший в себе психотерапевтическое призвание, обретает подлинный “дар сострадания”. Отметим также особый смысл, который приобретает болезнь в свете духовных практик шаманизма. Здесь она также предстает не только как напасть, от которой шаману приходится постоянно избавлять своих подопечных, но и как необходимое испытание, преодоление которого гарантирует ему обретение магического дара целительства. Мирча Элиаде в своей работе по шаманизму описывает интересный и необычный феномен — болезнь-посвящение. Это мучительно переживаемый будущим шаманом недуг, который сопровождается тяжелыми, страшными видениями и в итоге открывает перед шаманом врата в мир новых духовных и целительских возможностей. Инициационная болезнь включает глубокое душевное страдание, которое наряду с ужасными грезами одолевает каждого, кто проходит инициацию. Так, в своих снах или инициационных галлюцинациях будущие шаманы видят, как их расчленяют на части “демоны” — руководители инициации [213, с. 186]. Например, один якутский шаман во время такой болезни видел, как его тело разрезает на куски хищная Птица-Мать, у которой был железный клюв, загнутые когти и железные перья. По другому сообщению, тунгусскому шаману во время инициации отрубили голову и вновь выковали ее из кусков металла. Только проходя через подобные “процедуры”, посвящаемый может стать подлинным шаманом. Болезнь-посвящение (или инициационная болезнь) представляет собой важнейший кульминационный момент в духовной жизни шамана — момент перехода в новое духовное состояние, когда страдание и символическая смерть предполагают воскрешение в новом качестве, а период претерпевания, бессилия и психической изоляции завершается овладением внутренней силой. В данном случае болезнь укладывается в традиционную схему церемонии посвящения, претерпевать болезнь и проходить инициацию — суть одно [там же, с. 39—63]. Если клиническая психопатология чаще всего оборачивается для человека социальной неполноценностью, то болезненные переживания и экстатические состояния шамана открывают ему доступ к сакральному, предопределяя его религиозно-мистический статус. Кроме того, можно предположить, что опыт страдания необходим шаману (как и психотерапевту) для раскрытия в себе способности к подлинному состраданию, ведь само слово “шаман” означает на санскрите “сострадающий”. — 177 —
|