|
Эрик Г. Эриксон в своей психоаналитической биографии “Молодой Лютер”, рассматривая конкретные эпизоды из жизни великого проповедника, наглядно показывает, как болезненно переживаемый духовный кризис, сопровождающийся ярко выраженными патологическими проявлениями, приводит молодого человека к формированию оригинального мировоззрения и способствует раскрытию великих духовных возможностей личности. Согласно Эриксону, именно болезнь и кризис позволяют осознать всю сложность человеческого организма; повышенная чувствительность, обостренное восприятие и страдание выступают в качестве основных предпосылок более глубокого самопознания и неустанного поиска себя, который может успешно завершиться обретением подлинной идентичности. Эриксон полагал, что переживание глубокого кризиса и внутреннего конфликта составляет необходимый компонент взросления и предстоит любому молодому человеку, перед которым стоит основная жизненная задача — обретение собственного неповторимого Я. Однако разные люди по-разному проходят это испытание. “Одни молодые люди капитулируют перед кризисом посредством невротического, психотического или преступного поведения; другие разрешают кризис, самоотверженно участвуя в идеологических движениях, связанных с религией или политикой, природной средой или искусством. Однако есть и такие, кто, терпя страдания и опасно отклоняясь от нормы, что воспринимается как затянувшаяся юность, оказываются способными внести оригинальный вклад в рождающийся стиль жизни: сама ощущаемая ими опасность заставляет их мобилизовать свои способности видеть и говорить, мечтать и рассчитывать, проектировать и созидать по-новому” [217, с. 35]. К числу таких тревожных и мятущихся молодых людей Эриксон относит и Лютера, проделавшего огромный духовный путь от пугающе болезненных проявлений в юношеском возрасте (“припадок на хоpax”) до безусловного авторитета и власти над умами в зрелости. Способность достойно пережить жизненный кризис во многом предопределяет творческий размах и глубину духовного влияния самореализующейся личности. Исследуя биографию Лютера, Эриксон вводит понятие “пациенства” как особого жизненного стиля включающего испытание страданий, крайнюю потребность во врачевании, способность к самовыражению в страдании [там же, с. 33]. Такое рассмотрение “страдающего” (пациента) подразумевает не пассивную жертвенность и беспомощность, но скорее неистовое стремление к подлинности и осмысленности существования, тоску по идеалу, поиск новых форм самовыражения, утверждение новых ценностных ориентиров. — 175 —
|