Психологические основы педагогики

• Интеллектуализация действий служила предметом изучения А. В. Запорожца — ученика Л. С. Выготского. В его книге «развитие произвольных движений» (1986. Т. 2) показано, как движения становятся ориентировочными, исследовательскими, пробующими, как манипулятивные движения становятся конструирующими, моделирующими. На основании этих исследований вполне можно говорить о живом действии-понятии.

• Интеллектуализация эмоций.

А. В. Запорожец следующим образом описывал эволюцию поведения детей-дошкольников в театре: со-присутствие, сочувственное со-действие, сочувствие, со-переживание. В итоге со-присутствие превращается в симпатическое со-участие или в со-причастие (возможно, в партиципацию по Л. Леви-Брюлю), из которых может вырасти со-мыслие и эстетическое отношение к происходящему на сцене. Перечисленные стадии отчетливо наблюдаемы. В. В. Кандинский был прав, утверждая, что всякое произведение искусства есть дитя своего времени, часто оно мать наших чувств. А. В. Запорожец добавил бы — умных чувств и эмоций.

Б. Г. Мещеряков, обобщая частные примеры, приводит заключение Л. С. Выготского: к младшему школьному возрасту «интеллектуализируются и становятся произвольными все интеллектуальные функции, кроме самого интеллекта в собственном смысле слова» (1982. Т. 2. С. 215). Интеллектуализация вербального мышления опирается на функцию образования понятий и рефлексию умственной активности. «Только к двенадцати годам, т. е. к окончанию первого школьного возраста, ребенок вполне преодолевает эгоцентрическую логику и переходит к овладению собственными мыслительными операциями» (1983. Т. 3. С. 327). Б. Г. Мещеряков резонно предлагает дифференцировать высший тип интеллектуализации — интеллектуализации самого мышления, называя его «рационализацией».

Таким образом, Выготский формулирует положение о «двойственной обусловленности одной функции другой». «Здесь причины и следствия меняются местами. То, что служит предпосылкой развития мышления, само преобразуется и поднимается на высшую ступень под влиянием нового типа мышления» (1984. Т. 4. С. 144—145).

Поэтому-то на высоких ступенях развития всей психической сферы индивида так трудно различим вклад той или иной изолированной

164

психической функции в решение конкретной задачи. Мы, действительно, схватываем существо дела, видим решение, делаем его, совершая мгновенный разумный или безрассудный поступок, чувствуем правильность или ошибочность предстоящего действия, принятого решения и т. п.