|
В качестве иллюстрации теоретического мышления приведем любимый пример Э. В. Ильенкова и В. В. Давыдова, характеризующий действие построения и преобразования мысленного предмета. Совершение такого действия есть акт понимания и объяснения предмета, раскрытия его сущности: «Сущность круга Спиноза усматривал в акте его возникновения, построения («творения»). Ее определение должно выражать причину возникновения данной вещи, метод ее построения». «Круг по этому правилу, — пишет Спиноза, — нужно определить так: это фигура, описываемая какой-либо линией, один конец которой закреплен, а другой подвижен»... Здесь дан метод получения любых и бесконечно разнообразных кругов. Кстати, как справедливо отмечено Ю. М. Бородаем, здесь «Спиноза дает не что иное, как описание конструкции и способа действия простейшего орудия труда — циркуля»... Иными словами, в форме понятия круга дана буквальная идеализация схемы деятельности с простейшим орудием — деятельности построения предмета в его всеобщих характеристиках» (Давыдов В. В., 2000. С. 310). Далее Давыдов ссылается на учение Канта о продуктивном воображении и, в частности, на понятие «схемы», введенное Кантом для обозначения всеобщего представления (чувственного понятия, предметного или операционального значения) о методе построения всякого эмпирического образа. Бородай всеобщее представление в кантовском смысле слова называет предметным понятием: «всякое предметное всеобщее понятие есть не просто фантом, оно схема (метод) производства и воспроизводства предмета» (1966. С. 100). Приведенные слова свидетельствуют о том, что провести строгую границу между чувственными, предметными, эмпирическими и теоретическими понятиями не так-то просто. Благодаря действию, лежащему в основе их образования, они все содержат элементы всеобщности. Пока отметим следующее: до каких бы высот ни поднималось теоретическое мышление, оно, во-первых, не отменяет эмпирического и, во-вторых, само должно сохранять свойства предметности, нести в себе предметный смысл. Рискнем утверждать, что последние выражены в теоретическом мышлении даже более отчетливо, чем в эмпирическом. Думаем, что теоретическое — это не только абстрактное, а эмпирическое — не только конкретное. Соответственно, предметность, хотя и в разной степени, присуща обеим формам мышления. Более того, теоретическое мышление обеспечивает, может быть, и не самый прямой, но зато более эффективный путь к предметности. Прибегнем к поэтическому аргументу, несмотря на то, что В. В. Давыдов с некоторыми сомнениями относился к такого рода аргументации. — 119 —
|