|
Пиаже [47] высказал положение, что интеллектуальное развитие начинается с эгоцентрической стадии, для которой характерна неспособность к различению внутреннего и внешнего. За этой фазой следует период менее развитого эгоцентризма: внутреннее и внешнее различаются, но часто смешиваются друг с другом. Когда внутренние психические феномены приписываются неодушевленным объектам окружения, мы имеем анимизм; когда психологическим процессам присваиваются признаки неодушевленного окружающего мира, мы говорим о реализме. Предполагается, что эти две тенденции суть взаимодополняющие универсальные формы детского мышления. Наличие того и другого есть признак зачаточного различения внутреннего и внешнего В противоположность этому мнению мы полагаем, что в традиционных, коллективно ориентированных обществах подобное различение никогда не возникает, что мир здесь представляется исключительно на уровне реальности и что этот уровень, скорее, реалистический, а не анимистический. Небезынтересно, что анимизм часто рассматривался в качестве характерной особенности примитивного мышления. Нам, однако, представляется, что видеть мир через иризму своих переживаний способен скорее здоровый, ухоженный, знающий ребенок, чем недоедающий ребенок традиционной культуры типа племени уолоф. Кардинер [26] также доказывает это положение применительно к 327 психоаналитической концепции «всемогущества мысли», замечая, что лишь ребенок, все прихоти которого исполняются, склонен считать свою мысль всемогущей. Наше утверждение, однако, более радикальное. Мы считаем, что анимизм не может развиваться там, где индивидуалистическая ориентация не получает поддержки. Дело в том, что ребенок в этих условиях не сознает своих собственных психических свойств, не отделяет их от свойств физического мира и поэтому, не имея представления о психических свойствах вообще, не может тем более приписывать их неодушевленным предметам. Субъективизм личности в таких обществах не культивируется; наоборот, поддерживается идея реальности, единства человека и мира. Рассмотрим одно экспериментальное свидетельство в пользу этой точки зрения. В своем эксперименте с классификацией предметов, проведенном в Соединенных Штатах, Олвер и Хорнсби [13] предъявляли детям некоторый набор изображений и предлагали им отложить в сторону сходные между собой картинки. Оказалось, что с возрастом дети все более склонны к иерархической группировке (соединяются объекты, имеющие общий признак). Более ранняя схема группировки носит ситуационный характер; ребенок комплектует картинки, относящиеся к одной теме. Движущей силой перехода от одной схемы группировки к другой является эгоцентризм. Предметы сходны в соответствии с нашим отношением к ним или нашим действием, направленным на них. Так обстоит дело в Соединенных Штатах. В то же время Рейч [l3], применив подобную методику к эскимосским детям (Анкоридж, Аляска), обнаружила, что они выражают функции предметов, исходя из своего личного действия с ними, реже, чем американские дети европейского происхождения. Система ценностей эскимосов поощряет самостоятельность человека, однако она решительно подавляет малейшее проявление индивидуалистического отношения к жизни. Эскимосская культура требует групповых действий в осуществлении основных форм деятельности — охота на тюленей и карибу, ловля рыбы запрудой. Классификационные структуры у эскимосских детей развиваются без малейшего воздействия эгоцентризма того рода, который мы наблюдали у европейских детей. Таким образом, подобный эгоцентризм не является универсальной стадией развития, в частности развития системы классификации. — 236 —
|