Толкуя волевые действия как проявление всей полноты жизни человека, Дильтей пишет, что эти действия, хотя и осознаются, но в то же время отличаются спонтанностью, жизненностью и ответственностью [26, с 66]. Ученый диф- 27 ференцирует волевые действия по направленности и получаемому результату. Одни из них имеют своей прямой целью преобразование окружающего мира. В таком случае они воплощаются, закрепляют себя в создаваемом человеком внешнем устройстве общества, в его хозяйственном и правовом порядке. Таким образом, как поясняет Дильтей, происходит их объективация «в нашем практическом поведении» [26, с. 62]. Другие волевые действия целью своей имеют изменение уклада сознания. Преобразование его, однако, может осуществляться двумя путями — либо косвенным, через изменение условий окружающего мира, либо прямым, сделав предметом воздействия непосредственно душевную жизнь (26, с 61]. Применительно к этому случаю Дильтей вводит понятие регулярной и упорядоченной самодеятельности, направленной на развитие более элементарных душевных связей [26, с. 53]. Дильтей использует понятие «деятельность» как синоним «волевого действия», но обычно оно применяется для характеристики целенаправленных психических процессов. Так, внимание он определяет как «связанную с предметом [восприятия — Л.А.] волевую деятельность» [26, с. 84]. Дильтей ставит вопрос и о субъекте всех проявлений душевной жизни, в том числе волевых действий. В своем определении он, однако, не выходит за пределы целостности душевной жизни, единства образующих ее связей. По его словам, в структурной связи души нам дан единый субъект психического развития [26, с. 103]. В отечественной психологии понятие «деятеля», сознательного реального индивида, овладевающего выработанной обществом той особой структурой активности, направленной на созидание, на результативность, на адаптацию к окружающему миру, которая выступает как деятельность — долгое время не разрабатывалось — ни в виде особой проблемы, ни в проблемном поле деятельности. Деятельность сопрягалась с «сознанием». «Действующее лицо» лишь подразумевалось понятиями мотивов и целей деятельности. Фундаментальная попытка преодолеть безличный, статично-структурный подход к сознанию и деятельности была предпринята С.Л. Рубинштейном в 30-х— начале 40-х годов XX столетия. Характеризуя способ исследования деятельности в «Основах общей психологии», он пишет, что 28 проведенное им изучение психологии деятельности, всегда реально исходящей от личности как субъекта этой деятельности, было по существу изучением психологии личности в ее деятельности — ее мотивов (побуждений), целей, задач {18, с. 675-676}. Но, развертывая свой анализ личности, он начинает выводить ее за границы собственно деятельности, в пространство жизни, вводит понятие «действующего лица» [18, с. 564] и выделяет основные формы его активности При этом структуру деятельности Рубинштейн вписывает в пространство жизни человека. Одно из центральных мест в этом пространстве занимает -«жизненная задача». Она возвышается над мотивами и целями конкретных форм деятельности. Сообразуясь с ней, деятель-субъект выстраивает частные задачи. Личность в качестве субъекта берет на себя ответственность не только за то, чтобы сохранить в центре сознания, в системе мотивации главную задачу, не застревать на разрешении подчиненных задач, но прежде всего за то, чтобы передвигать свою конечную цель дальше и дальше, придавать ей новый смысл, большую внутреннюю содержательность и мотивационную насыщенность. По словам Рубинштейна, в процессе достижения действующим лицом отдаленной высоко значимой для личности цели происходит объединение разнородных решаемых человеком задач. В результате высвечивается образ жизни человека, проявляется и формируется цельная человеческая личность [18, с. 564]. Динамическо-личностный подход к деятельности постепенно начал развиваться в общей психологии, в рамках которой стали разрабатываться проблемы целеобра-зования, мотивообразования, смыслообразования. И все же понятие субъекта деятельности еще не получило-своей психологической проработки. Крайне слабый интерес к проблеме субъекта отечественных психологов в последние десятилетия лишь в незначительной степени можно объяснить внешними причинами, такими, например, как оторванность советской психологии от мировой психологической науки. В западной психологии, в теориях личности, построенных на основе психоаналитической практики (А. Адлер, А. Мас-лоу, К. Роджерс, К. Юнг, К. Хорни и др.), понятие «субъект* занимает одно из центральных мест. Оно обозначает способности человека быть инициирующим началом, перво- — 20 —
|