|
250 проживания в этом городе. Конечно, здесь тема далеко не исчерпана, однако уже то, о чем было сказано, можно принять за образец человека, как личности» (м., 14 лет). Самая печальная нота, прозвучавшая в детских рассказах, заключалась в представлении о том, что нравственность, порядочность — это категории прошлого: порядочные люди, это какие-то другие люди, жившие в прежние времена; порядочным может быть только кто-то из старших (дедушка, бабушка), но ТЕПЕРЬ они не встречаются: «Все люди сейчас погрязли во лжи. Они обманывают как себя, так и других. Хотя пожилых людей можно назвать порядочными... Они выросли в более простое время, когда не было ни лжи, ни обмана...» (д. 14 л.). Отдельно опишем случай, представляющий то, что можно определить как экспериментальную удачу, как экспериментальный факт. Именно среди «слабеньких» протоколов (обилие грамматических ошибок, корявые буквы и прочее) встретилось то, что способно пролить свет на нравственную проблему. Даже отказываясь ее обсуждать, даже имея нарушения в нравственной сфере, ребенок способен всею душою отозваться на прямо поставленный вопрос: «что же собою представляет по-настоящему порядочный человек ?» Совесть, этот таинственный внутренний голос, обнаруживает себя в самых, казалось бы, трудных случаях, и ребенок выплескивает на бумагу свое искреннее страдание: «Я еще в своей жизни не встречал порядочного человека и себя я не считаю порядочным человеком, потому что не слушаюсь учительницу, плохо веду себя на перемене» (М., 13 лет). Другой пример (особенно зачеркивания) — явный свидетель внутреннего страдания от такого несоответствия и происходящего буквально «на глазах» потрясения, вызванного прямым вопросом о нравственном образце: «Уменя нет порядочных друзей, я пишу правду. Они все уже что-нибудь совершили плохое. Например, мой друг В....(в скобках густо зачеркнуто). Я тоже, что-нибудь совершал плохое и очень плохое. Например дрался, и даже иногда приносил телесные повреждения, но я (зачеркнуто) ненарочно. Я зделал очень много нехорошего и злово, но я извеняюсь» (орфография сохранена) (м., лет 12-13). Оба протокола позволяют увидеть момент зарождения совестно- 251 го акта: внезапное осознание («я тоже что-нибудь совершил плохое и очень плохое»), отказ от осуждения в своем поступке другого человека (зачеркнуто: «например, мой друг В.,..») и действие — горячее желание исправиться. Дети, благодаря не утраченной еще искренности, способны к внутренней работе, сензитивны духовности (духовности в прямом смысле слова, т.е. способности к различению духа доброго от злого). — 188 —
|