Проблема субъекта в психологической науке

По вполне определенным причинам проведение кон­кретных исследований в области нравственной психологии до определенного времени было затруднено. Большинство моральных проблем, которые вынуждены были в своей по­вседневной жизни решать наши соотечественники, могли носить нежелательный социальный оттенок. Возможно, именно поэтому первые экспериментальные работы школы Рубинштейна были проведены на материале геометрических и физических задач [11], получены новые факты о законо­мерностях процессов анализа и синтеза в процессе мышле­ния, о роли включения объекта во все новые системы связи и отношений («анализ через синтез»). В ходе этого процесса раскрывается глубина исследуемого объекта, практически, до бесконечности. Смысл, цель и главная задача работ С.Л. Рубинштейна — это предельное приближение к сущ­ности вещей и явлений. Именно в закономерностях по­знавательного процесса он видел основу непрерывности ми­розданья, отводя моменту появления здесь человека и человеческого сознания роль поворотного пункта в разви­тии Вселенной. «Человек познающий», «существо, облада­ющее сознанием» — такое определение человека через его сущность следует из работ Рубинштейна.

Только один раз им было проведено эмпирическое иссле­дование на материале нравственных задачек [12, с. 208-209]. Эту работу можно считать образцовой по замыслу и по от­ношению к человеку. Исследовались причины детского «ябед­ничества». Известно, что маленькие дети склонны жаловать­ся воспитателям или родителям на других детей, которые «не слушаются». Означает ли это, что человек обладает врожден-

238

I

ной склонностью к «доносительству»? Глубокий анализ внут­ренних причин такого поведения детей позволил Рубинштейну сделать вывод; дети просто стремятся восстановить порядок, нарушенный «непослушниками», а взрослые — это сила, обладающая властью и способностью исправлять ситуацию. Исходной точкой анализа послужил не оценочный взгляд сверху, а стремление встать на точку зрения ребенка, то есть отнестись к нему не как к объекту исследования, а как к субъекту, доверчиво раскрывающему перед взрослым внут­ренние причины своих поступков.

Позднее исследования личностных аспектов мышления в процессе решения задач были продолжены в работах А.В. Брушлинского и его коллег [2]. Напрямую эти иссле­дования стали связаны именно с нравственной сферой в совместной работе с Л.В. Темновой, ряд работ такого рода был предпринят нами.

Анализ процесса решения детьми моральных задач-исто­рий (классических задачек Пиаже и наших модификаций), позволил обнаружить следующий факт: если психологичес­кой «переменной» для решающего становятся моральные нормы, то происходит упрощение задачи, и полученное «ре­шение» не является правильным. Оказалось, что нравствен­ные нормы обладают силой закона, соблюдение которого на уровне мышления (то есть, когда даже не рассматривается ситуация с его нарушением) в онтогенетическом плане уско­ряет развитие способности действовать в уме (или «внутрен­ний план действия»— по Пономареву [10]). Другое наше исследование, проведенное совместно с О.П. Николаевой [9], имело кросс-культурный характер и показало специфичность моральной и правовой социализации в современном (1988-1993 гг.) российском обществе. В отличие от западных стран, где моральная и правовая социализация идет через подража­ние принятым в обществе нормам и законам, у нас наблю­дается либо «застревание» на начальной стадии морального и правового развития, где послушание обеспечивается с по­мощью страха наказания, либо через высший (по Колбергу и Тапп [19; 21]) этап морально-правового развития: опоры на высшие этические принципы и совесть.