|
Однако пора кратко пересказать суть бэконовских претензий к обыденному мышлению. Философ, наблюдая окружающую жизнь, задается вопросами: разве не очевидна распространенность в человеческой общности склонности верить в истинность предпочтительного, привычного, принятого? Разве не велика тяга к обоснованию того, в чем мы заинтересованы, вне зависимости от соответствия или несоответствия предмета нашей мысли истине? Разве не игнорируем мы часто то, что, казалось бы, с непреложностью объективного факта существует в жизни, или превратно истолковываем факты и явления? Разве нет в жизни места суевериям и преклонению перед непонятным, таинственным, непознанным? Разве не существует интеллектуальной инертности и идеализации частного, преходящего? Разве не закрываем мы глаза на несовершенства окружающего нас мира, утверждая о наличии гармонии и порядка там, где на самом деле царят хаос и несуразность? Все это Идолы Рода, или Племени, как образно величает их Бэкон. Но это только первый род идолов обыденного сознания. Есть и другие. Бэкон продолжает. Разве человек в силу своих индивидуальных особенностей, порожденных характером его психического склада, среды своего обитания: семьи, в которой он живет, привычек воспитания, группы, к которой он относится в силу своих профессиональных, социальных и просто соседских отношений, разве человек не имеет своей точки зрения на мир, «своей особой пещеры, которая разбивает и искажает свет природы», — пишет Бэкон, используя известный образ Платона. Это Идолы Пещеры толкают людей на крайности, не имеющие ничего общего с действительным постижением истины, поскольку последняя неизменно оказывается - искаженной до неузнаваемости (до противоположности) амбициозной точкой зрения, не знающей сомнения и альтернатив. Третий род идолов — Идолы Площади, или Рынка — порожден несовершенством человеческого общения. Они проникают в сознание из стихийно (или нестихийно) навязываемых человеку определенных штампов поведения и мышления. К ним относятся и «дурные абстракции», предопределяющие господство в сознании человека вымышленных, ирреальных симво- 246 лов, которые, проникая в психику через обыденное словоупотребление, деформируют не только язык и речь, но и мышление. К ним относятся и Идолы Имени — утверждения безусловных авторитетов и фетиш мифологизированных биографий. Об этом роде идолов нам еще предстоит подробный разговор. Бэкону особо ненавистен четвертый, последний род идолов — Идолы Театра, или Теорий. Это же собственно критика схоластической философии, оторванных от действительного опыта жизни умозаключений и умозрительных построений фи-лософско-теоретического толка, которые господствовали в современной ему научной мысли. Для Бэкона таковыми были сочинения средневековых богословов. — 214 —
|