|
Но само понятие о поколении при этом окажется вообще не определенным: в разных эпохах, макроэпохах, при принципиально разных способах воспроизводства условий духовной и материальной жизни человека поколения отличаются друг от друга еще более разительно, оставаясь именно особыми общностями близких по возрастному психофизиологическому развитию людей. Остается нерешенным вопрос: объединяют ли их в эту общность только возрастные особенности или же сами эти особенности претерпевают сущностные изменения в зависимости как раз от социально-исторических условий включения близких по возрасту людей в поколенческую общность? Верным будет второй вариант ответа. Например, в традиционном обществе (работы R. Benedict, 1934; М. Mead, 1950; С. Levi-Strauss, 1958, etc.) даже половоз- 144 растное различие у детей младшего возраста вообще не определяется. В младенчестве девочка и мальчик здесь «не имеют своего особого лица», а в некоторых случаях и разных наименований в языке (несмотря на очевидный первичный половой признак), да и дети до четырех-пяти лет есть «просто дети», служащие скорее существенным ритуальным символом общественной роли сообщества взрослых женщин-матерей, чем выделенной, пусть и самым естественным способом — возрастом, частью общества. Как будет обосновано ниже, и представителей других, более зрелых возрастов еще нельзя определить как поколения традиционного общества. Возрастная когорта по своему положению и родоплеменной функции вырастает в культуре ритуала и определена им. Неукоснительное соблюдение правил жизни сообществом родовой общины тем самым превращает половозрастные, возрастные, психофизические особенности возраста в ритуальную маску — в общезначимый знак той роли, которую должны выполнять или могут выполнять люди данного возраста и пола в строгих рамках и правилах сохранения и воспроизведения ритуала совместно-разделенной жизнедеятельности. Возрастная когорта здесь — не что иное, как общая роль, играемая составляющими ее людьми в соответствии с коллективным представлением рода (Е. Durkheim, 1912) об общем сценарии и режиссуре одной и той же пьесы, сотнями лет исполняемой сменяющими друг друга «премьерами» и «статистами». Они играют не себя, а роли в этой «постановке»: маленькие дети — одну, мальчики и девочки постарше — ритуально иную по отношению к маленьким детям, тем более — к юношам и девушкам перед обрядом инициации; взрослые женщины и воины — совсем другую, не говоря уже о старейшинах, колдунах и т. п. — 126 —
|