остановки, тем труднее своевременнно уловить необходимый момент. По замыслу опыта, в одном случае зона “запрета“ располагалась в конце невидимой части прорези (там останавливать “цель“ было труднее), а в другом случае — в начале “тоннеля“ (точная остановка здесь практически не вызывала затруднений). Высокий уровень притязаний, очевидно, должен был быть связан с предпочтением труднодоступных пунктов остановки, а менее высокий — более легких. В целом наблюдалось смещение тенденции выбора пунктов остановки вслед за изменением места зоны запрета в “тоннеле“. Как “трудные“, так и “легкие“ пункты начинали “притягивать“, как только вблизи от них появлялась запретная зона. Таким образом, сам по себе ситуативный уровень притязаний (оцененный по степени трудности избираемых целей) не является решающим фактором “бескорыстного“ риска. Связано ли интересующее нас явление с действием поверхностных мотивов “самоутверждения“? Проблема “бескорыстного“ риска имеет имплицитно представленный в ней социально-психологический аспект: до проведения специального исследования неясно, действительно ли наблюдаемое в эксперименте явление есть проявление бескорыстия или оно определяется побуждением испытуемого следовать каким-либо скрытым от исследователя групповым нормам или приписываемым некоей “референтной группе“ ожиданиям. Если подобное допущение справедливо, и “бескорыстный“ риск в действительности является своеобразной нормой поведения, принятой среди испытуемых данного круга, то включение в экспериментальную ситуацию группы наблюдателей того же круга (сокурсники и т. п.) должно привести к возрастанию тенденции рисковать. Если же включение той же аудитории в экспериментальную ситуацию не повышает стремления рисковать или тем более, снижает его, то исходное допущение не является справедливым. При этом мы различаем нормы поведения и ценности, принятые индивидом и распространенные в среде его общения. Ценности, в отличие от норм, представляют личности большее число “степеней свободы“. Ценности не принуждают, но побуждают к деятельности. Неся в себе нормативный и оценочный момент, — “должно“ и “хорошо“ (О. Г. Дробницкий), — ценности выступают прежде всего своей оценочной стороной, которая несет в себе основание нормативной (“должно“, потому что “хорошо“). Ситуация свободного общения между людьми, как можно предполагать, способствует проявлению именно ценностных отношений личности. С этой точки зрения интерес представляют факты, полученные нами в ситуации, когда общение между участниками эксперимента в достаточной мере не регламентировалось. — 59 —
|