|
На одном только примере речевой деятельности проиллюстрируем достаточно общую черту: разветвление процессов, реализующих деятельность. Не требуется специального знания психолингвистики, чтобы понять, что здесь мы имеем дело со сложным динамическим образованием, одну процессуальную “часть“ которого образует собственно фонетический ряд, другую “часть“ — планирование речевого высказывания (план мышления), между процессами мышления и произнесения слов выделяются процессы, реализующие взаимозависимость слова и мысли (порождение слова мыслью и становление мысли в слове). Речь, таким образом, не “выстраивается“ в линейную цепочку, процессы, её реализующие, переплетаются и ветвятся. Но картина этих переплетений и ветвлений еще богаче. Достаточно рассмотреть существующие модели порождения высказываний: “артериальные“ переходы от мысли к слову и “венозные“ от слова к мысли еще сложнее, чем было показано и, если иметь в виду, что они лишь связывают между собой характеризующиеся своими специфическими закономерностями процессы мышления и произнесения слов, то становится разительней расхождение между этой картиной речевой деятельности и схемой процесса. Одна из моделей порождения высказывания: “Первая ее ступень — конструкция линейной внеграмматической структуры высказывания, его внутреннее программирование. Вторая ступень — преобразование этой структуры в грамматическую структуру предложения. Третья ступень — реализация последней. Если мы имеем дело с достаточно сложным высказыванием, есть основания предполагать, что на первой ступени мы имеем нечто вроде набора “ядерных утверждений“ Осгуда, конечно, как поручик Киже, “фигуры не имеющих“, т. е. еще не оформленных ни лексически, ни грамматически, ни тем более фонетически. При восприятии речи все происходит в обратном порядке...“1 Здесь, однако, еще не рассматривается феноменология “самослышания“, “самоинтерпретации“: всегда ли обратная развертка собственного высказывания тождественна его исходным посылкам? Если бы это было всегда так, мы бы никогда не замечали случайной двусмысленности произнесенных нами слов. Поднимаясь от этого частного примера к общей оценке динамических особенностей деятельности, приходится констатировать, что деятельность непосредственно непредставима как процесс. Деятельность не предваряется сознанием. В ходе разработки проблемы деятельности в советской психологии представление о “первичности“ сознания по отношению к деятельности было радикально пересмотрено в работах А. Н. Леонтьева и его школы. Первые шаги “деятельностного подхода“ в психологии были ознаменованы восходящей к Ж. Пиаже и Л. С. Выготскому идеей “интериоризации“ (перехода извне вовнутрь) объективных отношений, существующих в природе и обществе. А. Н. Леонтьев при этом сосредоточил свое внимание на исследовании становления психического образа мира, теоретически и экспериментально обосновав тот тезис, что в основе любых форм психического отражения, от элементарных до наисложнейших, находится активность субъекта, причем последняя в своих генетически — 11 —
|