Лики ментальности и поле политики

Другой вариант, когда ощущение совпадения, узнавания самотождественности переживается внезапно и подавляющим большинством. Происходит социальный инсайт, чаще всего выливающийся в публичный взрыв шовинизма или классовой солидарности (возможно, не исключены и позитивные вариации).

Размышления о возможности того или иного пути приводят к сопоставлению с прогрессом в науке. Путь к смене парадигмы в науке — долгий и сложный процесс (Птоломей — Коперник, Ньютон — Эйнштейн), предусматривающий и экстраординарный период с появлением в нем доминирующей теории, признаваемой большинством членов научного сообщества. Появление в обществе привлекательной для массового сознания и соответствующей архетипическим мотивам и ситуациям коллективного бессознательного формы образа-ощущения самотождественности столь же непросто.

Конкретизация сложной взаимосвязанности и взаимозависимости понятий “ментальность”, “идентичность”, “идентификация” приводит к постановке ряда вопросов относительно возможности изучения этнополитического аспекта ментальности жителей отдельного региона, в частности Крыма. При этом очевидна дискуссионность выбора проблематики. Во-первых, можно ли говорить об особой крымской ментальности? Наверное да, если сравнивать определенные ментальные характеристики крымчан и, например, галичан. А если крымчан и жителей Херсонской или Одесской областей? Во-вторых, возможна ли спецификация внутри ментальности: есть ли особая политическая ментальность, не является ли эта абстракция условностью в квадрате? Впрочем, “этнополитический аспект” — звучит не так резко. В-третьих, в какой мере такое исследование носит прикладной, прогностический характер, насколько реален выход на практические результаты?

Разумеется, и теоретическое исследование имеет смысл, но прежде всего в плане построения теоретического конструкта как основания для разработки эксперимента. И если цели такого экспериментального исследования достаточно определены, то его объект нуждается в обосновании. Ключевая проблема здесь — аргументация выделения единиц анализа социально-политической идентичности. Мы предполагаем, что такими единицами могут быть различные субкультуры. Разумеется, это предположение не является совершенно оригинальным. Например, рассматривая вопрос о диапазоне мотиваций в рамках политической антропологии и констатируя, что “человеком политическим” “...движет не только экономический интерес, как это предполагал марксизм, но и интересы национальные, культурные, демографические, профессиональные...”, А.С.Панарин справедливо отмечает, что “интересы закрепляются в системе символов, установок, навыков, групповой психологии, менталитете и в этом смысле представляют определенный тип культуры (субкультуры)” [31, с.90].