|
Культовому типу политического менталитета присущи откровенно ритуальные действия, являющиеся результатом и демонстрацией осознанной идентификации с группой, а также симбиотической причастности к идее, и хотя содержание идеологем или мифологем может быть различным, наиболее яркие ритуалы характерны для представителей оппозиционных власти политических движений. Интересно, что эта демонстративность “мы”, как бы утверждающая свою силу, свойственна не только оппозиции в обществах более или менее демократических, но и тоталитарным режимам, манифестирующим в государственном или еще более крупном масштабе (“социалистический лагерь”) единство чего-либо или кого-либо (партии, государя, лидера, фюрера, пастыря) и народа. Тоталитарные режимы встраивают культовость в систему, поощряют и стимулируют ее, демонстрируют в цикличности ритуала свою мощь (военные парады, всенародные обязательные праздничные шествия, демонстрации, митинги солидарности в поддержку и, наоборот, против, где надо что-нибудь клеймить), укрепляя веру народа, да и самих правителей, в незыблемость строя. Поэтому, когда случается крушение подобного режима, а это раньше или позже всегда происходит, сформировавшийся менталитет “отстает” от объективной социально-политической реальности. Характерная для переходных периодов “социальная невротизация”, состояние перманентной фрустрации, переживаемое разными слоями населения, может называться по-разному: “кризис эго-идентичности” (Э.Эриксон), обострение чувства “коренной тревоги” (К.Хорни), неконгруэнтность самости и опыта (К. Роджерс), “инфляция” и регрессивные способы восстановления “персоны” (К.Г.Юнг). Но в любом случае массовость явления заставляет усмотреть его причину в чем-то более глобальном, чем личностные качества. Именно в прочности ментальных структур следует искать корни слабой восприимчивости к новому, неспособности “перестроиться”, эмоционально принять новую реальность как данность и включиться в нее, обнаруживая новые возможности для самореализации. В стабильных демократических обществах изменения происходят эволюционно, как закономерная и ожидаемая реализация тенденций, поэтому ментальные структуры органично приспосабливаются к изменениям. Кстати, и демократические общества не свободны от ритуалов, дающих населению чувство умиротворения и определенности, но неотъемлемыми чертами таких представлений являются праздничность, добровольность, беззаботность, легкость, игровой элемент и полное отсутствие конфронтационности. Проявления оппозиции в таких странах воспринимаются достаточно болезненно, поскольку конфронтационность выглядит диссонансом на фоне умиротворяющей карнавальности просистемных ритуалов. Проявления любой оппозиции в тоталитарных обществах смертельно опасны, там не до открытости ритуалов, хотя культовость может проявляться и в закрытости, тайне. — 105 —
|