|
с. 357]. Продолжая эту мысль, следует сказать, что в значении фиксирована преимущественно когнитивная тенденция. Приведенное высказывание говорит о недостаточности категории значения как единицы анализа высших психических функций. В связи с этим представляет большой интерес прослеживание, так сказать, обратного генеза значения к исходным единицам анализа психики. (Отметим, что генетически исходные единицы анализа должны отвечать еще одному требованию, которое не было предусмотрено в системе требований Выготского: развивая представления о единицах анализа как о генетически исходной "клеточке" или "неразвитом начале развитого целого", нужно помнить, что такая "клеточка" должна иметь реальную чувственно-созерцаемую форму [19]. Некоторые основания для этого имеются в трудах самого Выготского. В. В. Давыдов и А. А. Радзиховский детально раскрыли трактовку Выготским предметно-практической деятельности как реальности, детерминирующей психику, и трактовку категории деятельности как объяснительного принципа психологической теории. Ими раскрыт также смысл понятия "психологическое орудие" и его место в варианте теории интериоризации, предложенном Выготским [20]. Не повторяя логику их рассуждений, выведем некоторые следствия относительно интересующей нас проблемы. Самым важным из них является то, что мы можем характеризовать орудийное действие как единицу анализа психики. Нам не удалось найти в сочинениях Выготского прямого указания на то, что орудийное действие может выступать в роли такой единицы. Представляется, однако, что это утверждение не противоречит ни одному из изложенных выше требований, которым должны удовлетворять единицы анализа психики. Более того, значение и знак трактовались самим Выготским именно как психологические орудия. Орудийное действие выступает в двух своих формах: внешней и внутренней. Смысл идеи интериоризации состоит в том, что внешнее орудийное действие может трансформироваться в действие внутреннее, психическое. Система условий и обстоятельств, в которых происходит такой переход, достаточно подробно изучена как самим Выготским, так и его последователями. Пожалуй, осталась неотмеченной лишь одна тонкость: далеко не все орудия имеют значение. М. М. Бахтин когда-то справедливо писал, что орудие имеет назначение, а не значение, т. е. не всякое орудие может выступать в функции психологического орудия, психологического средства деятельности. Как же из внешнего орудийного действия, выполняемого посредством орудия, лишенного значения, формируется внутреннее психологическое средство (орудие), обладающее значением? Ответ на этот вопрос был частично подготовлен еще во время жизни Выготского. М. М. Бахтин и — 132 —
|