Любовь исцеляющая: очерки психологии болезни и выздоровления

Второй исторической формой врачебной этики стало понимание взаимоотношений врача и пациента, которое сложилось в Средние века. Наиболее четко оно было выражено Парацельсом (1493-1541 гг.). Нравственное отношение к пациенту понимается как необходимое условие всего лечебного процесса. Если в гиппократовской модели медицинской этики завоевывается социальное доверие личности пациента, то "модель Парацельса" — это учет эмоционально-психических особенностей личности, признание глубины ее душевно-духовных контактов с врачом и включенности этих контактов в лечебный процесс.[255]

Эта модель взаимоотношений врача и пациента получила название патерналистской («отцовской», «родитель­ской»)». Парацельс учил: «Сила врача — в его сердце, работа его должна руководствоваться Богом и освещаться естественным светом и опытностью; важнейшая основа лекарства — любовь».[256]

Для России традиционно была характерна именно эта модель. Согласно русской традиции, основанной на глубоко христианском чувстве любви, деятельность врача есть служение человеку. В лоне Православной Церкви в середине XVIII век родилась присяга, которую с полной ответственностью произносили выпускники медицинских факультетов. Врач призывался к самоотверженному служению, обещая безотказно являться на каждый зов и по совести помогать каждому пациенту.

История медицины знает множество примеров подобного служения. Можно назвать имена таких замечательных наших земляков-тамбовцев, как Э.Х. Икавитц, В.П. Сербский, Ф.В. Сперанский. Они работали на Тамбовщине во времена земской медицины, отличались глубокой преданностью делу, величайшим бескорыстием и, конечно, профессионализмом. В советское время медицину нашего края украшали такие врачи, как организатор туберкулезного диспансера А.И. Иванов, родоначальник службы переливания крови И.М. Берлин. Нельзя не упомянуть и выдающегося хирурга, великого ученого архиепископа Луку (Войно-Ясенецкого), деятельность которого для Тамбовской области явилась крупной вехой в медицинской и духовной жизни.

Успех лечебного взаимодействия во многом зависит от того, насколько врач и пациент соответствуют своей социальной роли.[257] Бывает, что в рамках этой модели встречаются, с одной стороны, «не слишком солидный» с виду врач, с другой — «слишком серьезный пациент». Им может быть руководитель предприятия, крупный чиновник, наконец, учитель с большим стажем.[258] Естественно, такой пациент привык командовать и распоряжаться. Но действуя таким образом, он нарушает тем самым правила игры, и нередко врач вынужден ставить его на место: «Врач здесь я. Мне и диагноз ставить».