Психология сознания

Бессознательное — это, говоря простым языком, мятеж­ный, не покорившийся сознанию и потому «заточенный» оби­татель «глубин души». А расстройства и тенденция поведения человека — это проявление протеста этого «заточенного» оби­тателя или результаты давления, которое он оказывает на про­тивящееся ему, но тем не менее непрерывно ему уступающее сознание. Идея существования особой «сферы» бессознатель­ного, отграниченной от сферы сознания, идея антагонизма этих «сфер», миграции переживаний из одной из последних в другую и роль психоанализа, как единственного метода, позволяющего выявлять бессознательное, создавать ему воз­можность выхода в поведение, снижая создаваемое им патоло­гическое напряжение и тем самым ликвидировать болезнь, — доведены здесь до логического конца и предельно заострены. Но именно поэтому с особой яркостью выступают как заман­чивая простота этой схемы, так и... принципиальная ее непра­вильность, недопустимое ее отвлечение от фактора значимо­сти переживаний и ее схематизм, вследствие которого язык

метафор полностью вытесняет в ней все то, пусть немногое, но тем более важное, что нам стало известно, ценой огромных усилий, о реальных механизмах активности бессознательного.

Чтобы охарактеризовать столь же кратко, как это было сде­лано сейчас в отношении концепции «сфер», точку зрения на природу бессознательного, представленную в большинстве статей настоящей монографии, мы сказали бы так: бессозна­тельное для нас — это не «обитатель глубин», а только обобще­ние, к которому мы прибегаем, чтобы отразить способность человека к целенаправленному регулированию поведения и его соматических коррелятов (в широком понимании этих терминов, включающем процессы переработки информации и активность речи), происходящему без непосредственного уча­стия феномена «осознания». А на предыдущих страницах мо­нографии мы пытались показать, к каким категориям, поняти­ям и методам были вынуждены прибегать те, кто пытался раз­рабатывать теории такого регулирования, учитывая в высшей степени сложную диалектику отношений, существующих между «осознаваемым»» и «неосознаваемым». Акцент же при обсуждении структуры поведения и клинических феноменов мы ставили не на проявлениях активности бессознательного, как такового, а на нарушениях «упорядоченности» или, на­против, на уменьшении, устранении противоречий, конфликт­ное в душевной жизни индивида, видя именно в этой дина­мике, а не в «осознании» или «неосознании» вытесненного важ­нейший фактор и пато- и саногенеза. Роль, которую в этой связи играет и в здоровье и в болезни человека консонанс или, напротив, диссонанс его психических установок, очевидна.