Психология сознания

Подобно внешним физическим условиям существования, физиологические состояния, секреция желез и т. д. также мо­гут вызывать аффективно заряженные фантазии. Сексуаль­ность представляется то в образе бога плодородия, то в облике неистово чувственной женщины-демона, а то в виде самого дьявола с козлиными ногами и непристойными жестами Дио­ниса или в виде вселяющей ужас змеи, сжимающей в кольцах свои жертвы до смерти.

Голод превращает пищу в богов. Некоторые племена мек­сиканских индейцев даже предоставляют своим богам пище (food-gods) ежегодный отпуск для восстановления сил, и в этот период традиционный продукт питания в пищу не упо­требляется. Древним фараонам поклонялись как едокам бо­гов. Осирис — это пшеница, сын земли, — и по сей день гостия должна изготавливаться из пшеничной муки, т. е. Бога, кото­рый съедается, так же как Иакх — таинственный бог элевсинских мистерий. Бык Митры — это все годные в пищу плоды земли.

Психологические условия среды обитания обычно остав­ляют за собой похожие мифологические следы. Опасные ситу­ации, будь это физическая опасность или угроза душе, вызы­вают аффективно заряженные фантазии, а поскольку такие ситуации регулярно повторяются, то есть являются типичны­ми, они дают начало архетипам, как я назвал все мотивы ми­фов в общем.

Драконы устраивают свои логовища у рек, неподалеку от брода или других столь же опасных переправ; джинов и дру­гих представителей рода дьяволов можно обнаружить в без­водных пустынях или в опасных ущельях; духи умерших оби­тают в мрачных зарослях бамбукового леса; коварные русал­ки и водяные змеи живут в морских глубинах, омутах и водоворотах. Могущественные духи предков или боги вселя­ются в важного, значительного человека; пагубная, чрезвычай­ная власть фетиша свойственна чему-либо непонятному или экстраординарному. Болезнь и смерть не бывают естествен­ными, а всегда вызываются духами, ведьмами или колдунами. Даже само оружие, что убило какого-то человека, — естъмана, т. е. наделено особой силой.

Меня могут спросить: как же тогда обстоят дела с самыми ординарными, повседневными событиями и с непосредствен­ными реалиями, такими как муж, жена, отец, мать, ребенок? Эти обычные, повседневные, вечно повторяющиеся реально­сти создают самые могущественные из всех архетипов, непре­рывающаяся активность которых проявляется всегда и вез­де, — даже в таком рационалистическом веке, как наш. Давай­те возьмем в качестве примера христианскую догму. Троицу составляют Отец, Сын и Святой Дух, который изображается в виде птицы Астарты, голубя, и которого во времена раннего христианства называли Софией и мыслили в женском роде. Почитание Девы Марии в более поздней церкви явно носит характер замены этих представлений. Здесь мы имеем дело с архетипом семьи ev vnepovpavica хдпсо («в небесном доме»), как выражается но этому поводу Платон, возведенным на пре­стол в качестве формулы предельного таинства. Христос — жених, Церковь — невеста, купель для крещения — лоно Церк­ви (uterus ecclesiae), как она и до сих пор называется в тексте Benedictio fontis. Святая вода содержит соль, добавляемую с намерением сделать ее похожей на околоплодную жидкость или морскую воду. Hieros gamos, или священный брак, совер­шается в Великую Субботу перед Пасхой; горящая свеча как фаллический символ трижды окунается в купель, чтобы опло­дотворить ее и дать ей возможность снова родить крещеного ребенка (quasimodogenгtus).Maнa-личность, шаман — это ропtifex maximus, Папа; Церковь — это mater ecclesia, magna mater магической силы, а люди — это дети, нуждающиеся в помощи и милосердии.