|
Все дети держатся группами. Некоторые прогуливаются и разговаривают. Разумеется, они сплетничают о том, кто в кого влюблен, строят тайные планы, создают новые клубы и решают, чем будут заниматься после уроков — строить крепость или лазать по деревьям в ближайшем ущелье. Есть и большие группы, играющие в разные игры — бьют по мячу или просто бегают. Мелькающие фигуры детей мешают женщине сосредоточиться, и, чтобы найти свою дочь, ей приходится напрягать глаза. Группа детей столпилась возле гимнастических снарядов. Кто-то скатывается с горки, пронзительно крича от восторга, кто-то висит вниз головой, изображая обезьян и подражая их крикам. Зная, что ее девочка любит крутиться на турнике, мать начала внимательно присматриваться к этой группе. Но нет никаких признаков ребенка, покинувшего квартиру сегодня утром и севшего в школьный автобус в своем зеленом пальто и в шапке, плотно закрывающей уши и надвинутой так низко на глаза, что она с трудом видела, словом экипированного так, как и полагается в морозный ноябрьский день. Не понимая, в чем дело, мать начинает волноваться. Может быть, девочку не выпустили во двор? Почему? Что с ней случилось? Неужели что-то непоправимое? До сих пор очень трудно отправлять Хизер в школу и смиряться с тем, что целый день она проведет вдали от наблюдательных и любящих материнских глаз. А сколько было телефонных звонков о том, что Хизер плохо ведет себя! Укусила учительницу, убежала, не умеет сидеть спокойно, невнимательна, вспыльчива... «Пожалуйста, придите и заберите свою дочь из школы как можно быстрее! — говорит аноним на другом конце провода. — С этим нужно что-то делать!» Как будто она, мать, может сделать это «что-то» (неважно, что именно!), чтобы такого не было! Звенит звонок, и дети устремляются к входу. Двор постепенно пустеет, а у дверей выстраиваются две очереди, которые втекают в здание и растворяются в его тепле. Когда двор опустел, женщина сразу же увидела свою дочь. На краю двора рос старый дуб. Все листья с него уже облетели, и некоторые ветки засохли. Маленькая фигурка в зеленом пальто и в шапке ходит вокруг него, положив одну руку на кору и держа в другой руке старый, рваный купальный костюм. Девочка не слышала звонка, а дети, возвращаясь в школу, не обратили на нее никакого внимания. Не останавливаясь и не отрывая взгляда от ствола, она выписывает один круг за другим; кора заворожила ее чередованием света и тени и фактурой дерева, и она все ходит и ходит вокруг дуба. Мать чувствует, что начинает паниковать. Она боится, что про ее дочку забудут. Уроки начнутся без нее. Никто не заметит, что ее место в конце классной комнаты пустое! Другая маленькая девочка, стоявшая последней в очереди на вход, замечает ребенка, описывающего круги вокруг дерева, и замирает, словно не знает, что ей делать. Потом, набравшись храбрости, бежит к дубу и что-то говорит Хизер. Наверное, что уже был звонок и пора возвращаться, иначе у них будут неприятности. Учительница будет их ругать. Но мать знает, что эта угроза не способна отвлечь ее от восхищения корой. Так и есть: дочь не смотрит на свою помощницу и не отвечает ей. Бесконечный узор коры, то, как этот узор «стекает» в землю, черный цвет фунта — вот, что она видит и что приковывает ее внимание. — 20 —
|