|
Мысль о том, что существует единая человеческая природа, ка¬залась сомнительной еще по одной причине. Когда рождались те или иные социальные доктрины, то их творцы доказывали разумность своих проектов, ссылаясь на человеческую природу. Но эта ссылка оправдывала самые неожиданные и различные программы. Напри¬мер, Платон, Аристотель и большинство мыслителей, вплоть до Французской революции, апеллируя к человеческой природе, воз¬величивали рабство. Нацизм и расизм, обосновывая собственные установления, по¬лагали, что прекрасно осведомлены о человеческой натуре, и действо¬вали на основе этого, с их точки зрения, непреложного знания. Кон¬серваторы разных эпох, критикуя радикальные проекты, указывали на тот факт, что человеческая природа не может соотнестись с обще¬ственными "мутациями". Наконец, идеологи казарменного социализ¬ма, вербуя своих сторонников и развертывая дальние социальные перспективы, ссылались на то, что такова уж человеческая приро¬да: она, мол, согласуется с их социальными программами. Вполне понятно, что если различные идеологические течения имеют в виду неадекватно понятую человеческую природу, то мож- Введение_ но предположить, что таковая в качестве некой тотальности вооб¬ще отсутствует. Данное воззрение укреплялось также тем, что мно¬гие ученые выдвигали идею такой личности, которая создает себя, преображает себя. Столь различные философы, как, например, С. Кьеркегор или У. Джеймс, А. Бергсон или Тейяр де Шарден пола¬гали, что человек — творец собственной истории. Иначе говоря, в исторической реальности человек все время — другой... Такая позиция характерна для тех мыслителей, которые отста¬ивают тезис об абсолютном приоритете культуры, общественных форм жизни над природными предпосылками человеческого бы¬тия. В частности, среди структуралистов бытует убеждение, что че¬ловек есть слепок формирующих его культурных условий. Отсюда вывод: хочешь проникнуть в тайну человека, изучай те или иные структуры самой культуры, ибо индивид отражает их изменчивые формы. Не только биологическая конституция человека, не только куль¬турная символика наводят на мысль о некой единой человеческой природе. Несомненно, общей чертой служит также высокая гибкость поведения, которая в свою очередь связана с человеческой способ¬ностью включаться в символическую коммуникацию. У всех людей есть язык, речь. Люди повсеместно обнаруживают дар к рефлексив¬ному мышлению. Следовательно, им присуща возможность пред¬видеть последствия своего поведения. Итак, человеческая природа сохраняет свою внутреннюю устой¬чивость. Противоположное положение, о котором мы говорили ("че¬ловеческая природа беспредельно мобильна и нефиксирована"), наталкивается на определенные парадоксы. Идея безграничного формообразования человека может привести к далеким и неожи¬данным следствиям. Представим себе, что человек как существо безграничен и бесконечно подвижен. Он создал некие институты, которые вполне отвечают его благополучию. Дальнейший импульс к пересотворению утрачен. Человек вполне доволен своей жизнен-i юй ситуацией. — 8 —
|