|
В задней части дрог на подставке стояли в горшках цветы, и Маргарита тотчас разглядела четыре бледно-фиолетовых гиацинта. «Те самые…» – подумала она. Немедленно за сим она увидела и двух покупателей гиацинтов… Они оба шли в первом ряду непосредственно за машиной. Потекли за ними и другие граждане, тоже в чинных рядах, все без кепок и шляп. И все они старались иметь вид печальный, приличествующий случаю, вид многозначительный и солидный, и у всех на лицах и даже в походке чувствовалось недоумение, смущение и неуверенность». Сцене похоронного шествия в рукописной редакции предшествовал следующий эпизод: «В Охотном ряду Маргарита поднялась, чтобы выйти, но судьба на некоторое время связала её с парочкой граждан. Они тоже снялись в Охотном и направились туда же, куда и Маргарита, к цветочной лавке. Покупка Маргариты была скромная и дешёвая. В память мастера и встречи с ним она купила два букетика фиалок, завёрнутых в зелёные листья. «Один – мне, другой – ему…» – думала Маргарита. Но ей мешали сосредоточиться две спины, которые всё время толкались перед нею; одна – широкая, другая – щуплая, с выпирающими из-под ткани толстовки лопатками. Шептуны приценивались к горшкам с бледно-фиолетовыми гиацинтами. Наконец Маргарита покинула лавку, но, обернувшись, видела, как двое суетились у приступочки автобуса, хватаясь одной рукой за поручень, а другой прижимая к животу по два горшка с тощими гиацинтами». …голову ему пришлось пришивать. – В следующей рукописной редакции: – Да, изволите ли видеть, – охотно пояснил гнусавящий рыжий сосед, – голову у покойника сегодня утром стащили из гроба в грибоедовском зале. – Как же это может быть? – невольно спросила Маргарита, вспомнив в то же время шептание в троллейбусе. – Чёрт его знает! – развязно ответил рыжий, – Бегемота бы спросить надо об этом. Всё было в полном порядке. Утром сегодня подвалили ещё венков. Ну стали их перекладывать, устанавливать как покрасивее, – глядят – шея есть, в чёрном платке, а голова исчезла! То есть вы не можете себе представить, что получилось. Буквально все остолбенели. И главное, ничего понять нельзя! Кому нужна голова? Да и кто и как её мог вытащить из гроба, пришита она была хорошо. И такое гадкое, скандальное положение… Кругом одни литераторы… – Почему литераторы? – спросила Маргарита, и глаза её загорелись, – позвольте. Позвольте… Это который под трамвай попал? – Он, он, – ласково улыбнувшись, подтвердил неизвестный. – Так это, стало быть, литераторы за гробом идут? – спросила Маргарита, привстав и оскалившись. — 324 —
|