|
Эй, ты — весна! Ой, лелю, лелю, весна! К нам! — торопитесь, весенние ветры! Уж восходит из недр ночи красное Солнце, разрываются тяжкие цепи, — низвергается Стрига. И несутся весенние ветры из вечного лета, несут, колыхая, на крыльях семена лесу и полю, а сердцу любовь, и навевают горячую в сердце. Эй, ты — весна! Ой, лелю, лелю, весна! По теплому небу алым развоем[302]53 наливается роза-заря. 1908 Каменная баба[303]Ушла зима с морозами, с трескучими… Взошло солнце, согнало снеги. Пошла вода вольная, полноводная. Подмыла сучки, ветки, отросточки. Весна приехала. Весна-красна в аржаном колосе на сохе, на овсяном снопу веселая, привезла ясные дни, частый дождь, зеленую траву. Приударил дождь. И раскинулись кусты, вошли ручьи в русла, зазеленели луга. Пойте, птицы, и вечером и утром — всем нам веселье! Алалей и Лейла качались на качелях, мылись громовой водой, прыгали через костер. Ветер, вода и огонь их сохранят. И уж им не сиделось на месте у Копоула в Кощеевом царстве: манили лес, поле, дорога. — Будь здоров, Копоул Копоулыч, спасибо тебе за зимний приют: будем помнить твою ледяную горку, блины и вечера, когда рассказывал ты сказки. — Моряне, не забудьте, кланяйтесь, как попадете на Море-Океан, ее в волнах видно! — прокурлыкал Копоул на прощанье: седой кот на огороде копался, капусту да лук садил. И снова пошли они в путь. От кургана к кургану их вела ковылевая степь, шелковая, колыхалась волною. Ночью месяц светил, освещая дорогу. По небесному краю раскрывалось синее море и, разлившись широким-широко, улетало, как лебедь. Попадались верблюды; угрюмо и молча шел верблюд за верблюдом… И пробегали стада белых овец, порошили, как снег, зеленую степь. — Эту ночь не пойдем, Алалей, заночуем тут у кургана возле той вон Каменной Бабы! Вышли звезды, пустились По весеннему небу искать золотые ключи от восхожей зари. В тихом сне приумолкла земля. Баба смотрит в ночь. Они смотрят на Бабу. — Что ты, Баба? Что ты смотришь? Что ты знаешь? — Я баба не простая, а Каменная Баба, — провещалась Баба, — много веков стою я в вольной степи. А прежде у Бога не было солнца на небе, одна была тьма, и все мы в потемках жили. От камня свет добывали, жгли лучинку. Бог и выпустил из-за пазухи солнце. Дались тут все диву, смотрят, ума не приложат. А пуще мы, бабы! Повыносили мы решета, давай набирать свет в решета, чтобы внести в ямы. Ямы-то наши земляные без окон стояли. Подымем решето к солнцу, наберем полным-полно света, через край льется, а только что в яму — и нет ничего. А Божье солнце все выше и выше, уж припекать стало. Притомились мы, бабы, сильно, хоть света и не добыли. А солнце так и жжет, хоть полезай в воду. Тут и вышло такое — начали мы плевать на солнце. И превратились вдруг в камни. — 94 —
|