|
Холодна зима — белый снег. 1909 Сон-трава[287]Дождались весенней поры. Уходила зима. А была она долгая и суровая — снег по пазуху. Наступили первые теплые дни. Ясных дней еще нет. Ясный Яр не отомкнул еще неба. Огненный, разбудил Яр черную землю. И пусть свистит в поле ветер, пусть свистом зовет зима снег на помощь! Снег тает в поле, и раз от раза темнеет река. Вздуется лед, тронется река — грозно Яр разомкнет горячее небо — поплывет река, и, широкая, зашумит она, как грозовое небо. — Руки наши крепки, глаза видят ясно, и мы поплывем! — повторяет за Алалеем верная Лейла. Они на воле. Так они рады весеннему первому дню. Они на воле, они встретили первый цветок. Как печален и грустен первый весенний цветок! Сон-трава — синеглазый подснежник — глядела печально, и на тяжелых темных ресницах горела слезинка. Что огорчает ей сердце? Ждет ли кого? Или нет никого, кто бы утешил печальное сердце? У цветов есть мать, у Сон-травы — махеча. Разбудит Яр землю. Проснется земля. Но еще спят под землею и травы и цветы. «Просыпайся, иди на землю, там светло, там все твои братья и сестры, там играют птицы!» — скажет мачеха нелюбимой синеглазой сиротке. И, послушная, она выйдет на землю одна, без братьев и сестер, одна из-под снега. Еще спят под землей и трава и цветы. Ее в колыбели никто не баюкал, ее на руках никто не нянчил, ее ласковым словом никто не забавил… Печально и грустно стоит Сон-трава — синеглазый подснежник. В тихом вечере тихим полетом плывут по теплому небу перелетные птицы. Птицы все прилетят в свои гнезда. И выйдет из леса медведь. И закукует горькая кукушка. — Руки наши крепки, глаза видят ясно, и мы полетим! — повторяет за Алалеем верная Лейла. Они на воле. Так они рады весеннему дню. И синеглазая Сон-трава печально глядит на них. — Ты, сестрица, дождешься солнца! — сказала ей Лейла, и далеко разносился ее голос по воле: — Солнце, солнышко, выгляни, высвети! Солнце, солнышко! 1910 Верба[288]Уж заря, золотясь, осыпается розами в реку. Отошли дни-потемы[289], потухли всполохи[290]. Уж по заре златорукое солнце возносит руки над миром, зарное[291], нет ему белого облака, чтобы закрыться, захватить все небо. Небо обняло землю, горячо обнимает. И земля принялась за свой род. Первая — верба. Верба, еще из-под снега распушив свои алые гибкие лозы, тихо подымает веки, и седые пушистые вии озолотились слезами. И куда ни пойдешь, и куда б ни взглянул, встретишь вестницу мая — печальную Вербу. — 92 —
|