– Обыкновенно употребляем очищенное вино; но ежели случится двойная померанцевая… – Прекрасно. Графин двойной померанцевой! И два подовых пирога! Маневр удался как нельзя лучше. Тем не меньше он совершился настолько внезапно, что даже Скорпионов почувствовал себя не совсем ловко. – Обыкновенно… мы безвозмездно, – пробормотал он, – но ежели гостеприимство, и притом с раскаянием… – Именно так: с раскаянием… Кушайте, господа, не стесняйтесь! Наступила временная тишина. Тарантулов быстро рвал пирог зубами и озирался по сторонам, как бы кто у него не отнял; Скорпионов чавкал понемножку, прихлебывая небольшими глоточками из рюмки. Столоначальники вздохнули свободно и кидали благодарные взгляды в сторону Новинского. Но прежний дивидендно-либеральный разговор уже не вязался. – Хорошо, господа, на Женевском озере было! небо – синее, озеро – голубое, прямо – Dent du Midi, слева – Dent du Jaman… – начал было Павлинский, но вспомнил, что он однажды уже все это рассказал, и остановился. Кляуза сделала-таки свое дело: либерализм был подсечен в самом корне… Съели пирожное, выпили остатки шампанского и стали сниматься с мест. Столоначальники, впрочем, не торопились и показывали вид, что ничего особенного не произошло, кроме небольшого, свойственного трактирам, недоразумения, которое тут же и уладилось к общему удовольствию. Но, когда они были уже в буфетной, Скорпионов прошипел им вдогонку: – Дивидендщики! А Новинский, принимая на подъезде поздравления от товарищей, говорил: – Что прикажете делать! Только водкой и можно кляузе глотку залить! Согласитесь, что, за отсутствием других, это тоже в своем роде… обеспечение?! Комната третьяКрамольников (публицист и либрпансёр)* чувствовал себя в этот день особенно возбужденно. С некоторых пор он «решительно ничего не понимал». До самой последней минуты он думал, что существует какое-то отверстие, в которое можно заглянуть и из которого от времени до времени может пахнуть воздухом. Ежели не ворота, то подворотня. Щелка, наконец. И вдруг даже щели – и те исчезли. Законопачены, замазаны, притерты – нет вам щелей! И, что всего обиднее, он даже соследить не догадался, каким образом все это произошло. Накануне еще думал: «Завтра утром пойду и посмотрю в щелку!» Приходит – гладко! Даже место, где была щелка, не может опознать. И к кому он ни обращался с вопросом: «Кто замазал и по какому поводу?» – все смотрели на него с недоумением и даже с робостью, как бы говоря: «Ишь ведь, головорез, про что вспомнил!» И отвечали вслух: «Проходи-ка, брат, мимо! ни об каких мы щелях не слыхивали! всегда была здесь стена как стена!» — 53 —
|