|
– Об чем же? – Скажи, правда ли, что ты с Чемезовом кончить хочешь? – Правда. – Вот как! А я все думала, что ты у меня в соседстве поселишься. Ах, как бы это было хорошо! – Хорошо-то хорошо, да нельзя этого, голубушка. Ты знаешь, занятия, обстоятельства… – Что такое «обстоятельства»! Не обстоятельства должны управлять человеком, а человек обстоятельствами! – Это тоже Савва Силыч говорил? – Да, и он. – А Филофей Павлыч, быть может, подтверждал? – Ах, ты опять об этом! Вот ты так не изменился! Все шутишь! А ведь я серьезный разговор хотела с тобою вести! – Ну, будем вести серьезный разговор. Лицо ее, действительно, приняло озабоченное выражение; бровки сдвинулись больше обыкновенного. – Скажи, пожалуйста, на чем же ты хочешь кончить? покупатели есть? – таинственно спросила она, причем даже по сторонам огляделась, как бы желая удостовериться, не подслушивает ли кто. – Были покупатели. Дерунов охотился, Бородавкина Заяц привозил смотреть. – И что ж? – Мне хотелось бы с крестьянами сделаться. – Ах, нет! ах, пожалуйста! прошу тебя: не имей ты дела с крестьянами! – Что так? – Ах, это такие неблагодарные! такие неблагодарные! – Да мне-то какое дело до того, благодарны они или неблагодарны! Я продавец, они покупатели. – Помилуй! как это можно! они такие неблагодарные! такие неблагодарные! Представь себе, в то время… ну, вот как уставные грамоты составляли… ведь мои-то к губернатору на Савву Силыча жаловаться ходили!* Та?к он был тогда огорчен этим! та?к огорчен! – А! – И представь себе, какую клевету на него взвели: будто он у них Гулино отнял! У них! Гулино! знаешь: это как к селу-то подъезжаешь, у самой почти что околицы – тут у меня еще прехорошенькая сосновая рощица нынче пошла! – Что ж? разобрали дело? – Ну, конечно, им отказали, потому что Савва Силыч как дважды два доказал… Зато теперь они и каются: ведь им, друг мой, без Гулина-то курицы некуда выпустить! – Как «зато»! Да ведь если б они и не жаловались, Гулино-то все-таки не осталось бы за ними! – Ах, какой ты! Я тебе говорю: вот какие они неблагодарные, что даже на Савву Силыча жаловались! Да, мой друг! Столько мы беспокойств, столько, можно сказать, неприятностей через них имели, что Савва Силыч даже на одре смерти меня предостерег: «Прошу тебя, говорит, Машенька, никогда ты не имей дело с этими неблагодарными, а действуй по закону!» – Однако ты, несмотря на это. имеешь-таки с ними дела! вот земли в кортому отдаешь… — 282 —
|