|
С началом русской колонизации Сибири Золотая Баба превратилась в навязчивый фантом, своего рода сибирский символ нечаянного богатства (наподобие «Золотого человека» испанских конкистадоров), не дававшего покоя многим добытчикам и авантюристам. Искали его и сподвижники Ермака. Атаман Богдан Брязга (как о том сообщает Ремезовская летопись), посланный на усмирение остяков, видел ее собственными глазами при штурме Самарского острога, расположенного при впадении Иртыша в Обь: «И оттоль поидоша на Обь и виде много пустово места и жилья мало, и присташа на Белогорье; ту бо у них мольбище большее богыне древней: нага с сыном на стуле селящая; приемлю-ще дары от своих, и лающе ей статки во всяком промысле, а еже кто по обету не даст, мучит и томит, а хто пренесет жале-ючи к ней, тот пере нею пал умрет, имяше бо жрение и съезд великий. Егда же вниде им в слух приезд Богдана, велела спрягатися и всем бежати, и многое собрание кумирское спряташа идо сего дни». Эта «богыня древняя — нага с сыном (или сыновьями) на стуле седяша» рефреном проходит и через все последующие сказания и сведения о Золотой Бабе. Григорий Новицкий, истовый православный миссионер Петровской эпохи, коего особо смущала неприкрытая женская нагота, активно искал проклятую золотую статую на Обском Севере с единственной целью — уничтожить древнего кумира, дабы никогда более не поклонялись ему язычники-ханты. Это стоило христианскому проповеднику жизни: при невыясненных обстоятельствах он погиб в стычке с непокорными идолопоклонниками, оставив незавершенные записки под названием «Краткое описание о народе остяцком». То, что остяки (ханты) и вогулы (манси) сохраняют, успешно прячут и продолжают поклоняться Золотой Бабе, было прекрасно известно во все последующие времена (жива эта легенда и по сей день). Уже упоминавшийся выше исследователь северных земель и народов, самобытный сибирский писатель Константин Дмитриевич Носилов в начале XX века выведал у слепого старика-мансийца сведения о Золотой Бабе. Еще в пору молодости и будучи зрячим он видел ее у вогульского отшельника в глухих недоступных местах— правда, не оригинал, а серебряную копию. Сама же Золотая Баба была тоже цела и невредима, но схоронена так, что не одному чужаку ни в жисть ее не сыскать. «Богыня», по-прежнему нагая, сидела на собольей подстилке. «Голая баба — и только, — по-простецки характеризовал ее очевидец. — Все сделано, как быть бабе...» Впрочем, предоставим слово самому Носилову, он осторожно расспрашивал слепого вогула Савву о нынешнем хранителе заветного идола: — 159 —
|