|
- Батюшка, - обратилась к священнику Лиза, - а я вот хотела бы стать смиренной, но у меня ничего не получается. - Это хорошо, - ответил отец Николай. - Хорошо – что не получается? - Хорошо, что так говоришь. Если бы ты сказала или подумала – вот, мол, я теперь смиренная – тогда дрянь дело. Понимаешь? - Не совсем. Что вы мне все-таки посоветуете? – не сдавалась Толстикова. - Молись, добрая душа. Молитва – это доверие Богу. Когда ты абсолютно вверишься Богу, то тебе уже нет нужды просить о чем-то или беспокоиться, потому что Господь уже все понял. Только ожидает с терпением, когда плод созреет и упадет. - Я молюсь, батюшка, но, наверное, у меня плохо получается. Сидорин с удивлением смотрел на Лизу. Мужской ли шовинизм был тому причиной, но Асинкрит не ожидал от нее таких вопросов, показывающих, что духовные искания мучают Лизу. Отец Николай помолчал немного, затем сказал: - Ко мне как-то пришел один человек. Добрая душа, но уж больно какой-то расчетливый. Вы, говорит, дайте мне гарантию, что я правильно молюсь. Я ему сказал – и то же самое повторю тебе: единственная гарантия – покаяние. Проси его непрерывно у Бога, и ничего другого, кроме него. Не надо искать не света, ни чудес, ни пророчеств, ни дарований, ничего, кроме покаяния. – В этот момент старый священник посмотрел на Сидорина. – А то еще торговаться с Богом начинают: Ты, мол, покажи мне чудо, и тогда я в Тебя уверую... В этот момент Асинкрит вспомнил, как буквально на днях думал о том, что стань он свидетелем какого-нибудь чуда, то обязательно сделал бы свой пресловутый последний шаг по направлению к Церкви. А отец Николай продолжал, все больше озадачивая Сидорина: - И невдомек человеку, что может быть самое большое чудо – его сегодняшнее хождение по земле. Как ведь случается? Едешь с кем-то в автобусе, с тем, кто наверняка лучше тебя. Или моложе. Это не важно. Одна секунда – и твой сосед уже мертв, а ты жив и невредим. Радуйся, благодари Бога, а ты еще размышляешь, сколько шагов тебе осталось до Церкви... А не надо никаких шагов. Остановись – и жди Христа. Он сам к тебе придет, если не будешь убегать от Него. Лиза увидела, как Асинкрит опустил голову, не пытаясь возражать старцу. Только произнес чуть слышно, одними губами: «Все правильно». А отец Николай вдруг потрепал Сидорина по голове и сказал уже мягче: - Когда человек понимает, что только грехи являются его собственностью, тогда Бог дает ему все, в чем тот нуждается. Когда человек этого не понимает, он ставит Господа в трудное положение. Страшное дело! Если Бог дает ему какой-либо дар, то он пойдет во зло, потому что несчастный будет считать, что он сам что-то значит. А ведь у Господа свой замысел о каждом из нас, Свой замысел. И вот представьте: человеку дано пять талантов – сумма то какая! Господь смотрит на человека с надеждой: ну-ка, приумножь Мой дар, исполни то, ради чего Я сотворил тебя. Совсем плохо, если как в притче, несчастный эти таланты в землю закопает. Бывает хуже: схватит их, и выбросит. Мол, не нуждаюсь я ни в чем. Проживу как-нибудь без них, главное, чтобы прожить тихо и спокойно. А когда тихо и спокойно не получается, к кому претензии? К Богу. Мол, и родился я не тогда, и люди вокруг меня не те. А потом человек тот и вовсе до глупости доходит. Начинает диким зверям завидовать. Вот, мол, у них жизнь, мне бы такую. И невдомек ему, что Господь нам дает все, что мы просим. Все! Другое дело, все ли из того, чего мы хотим нужно нам? — 158 —
|