|
- Разумеется, нет. - И кошмары прекратились? - Те, звериные – да. - Начались другие, человеческие? - Нет, не то. Сейчас, постараюсь объяснить. Я стал видеть сны... Опять не то. - Асинкрит, все видят сны. - Конечно. Но большая их часть легко забываются, стоит нам только открыть глаза. Другие остаются – как у тебя – обрывками фраз, смутными образами. И все это – едва уловимое, зыбкое, словно утренний туман. У меня же все другое. Все плотное, осязаемое, даже какое-то материальное. Очень долгие сны. Я могу проснуться ночью, думая, что сейчас уже утро. Ан нет, только половина второго ночи. Засыпаю вновь... - И сон продолжается? - На том самом месте, где он был прерван. - Послушай, Асинкрит, а вдруг ты видишь то, что было с тобой в те три года, до аварии. - Исключено. Давай я тебе для примера расскажу сон, что видел несколько дней назад, а досматривал две последующие ночи. - Так тоже бывает? Сидорин кивнул и начал рассказывать свой сон. - Я вижу семью. Большую, крестьянскую. Судя по одежде, виду дома – на дворе рубеж двадцатых тридцатых годов двадцатого века... - Ты пришел к ним в гости? - В том-то и дело, что я не пойму, кто я им и что у них делаю. Самое удачное и близкое по смыслу – невидимка. Я будто человек-невидимка. Все вижу, все слышу, а на меня никто не обращает внимания. И даже больше. Едут эти люди в телеге, куда-то переселяются. Молча едут, а я знаю, о чем думает каждый из них. - Их раскулачили? – Лиза было явно заинтересована. - Похоже на то. Они где-то нашли себе кров, но дело не в этом. Таких историй, таких судеб множество. Кто эти люди? Почему я сопровождаю их не только, когда они переселяются, но и словно живу с ними? Вот сын их вырос. Хороший парень, за девушкой ухаживает. - И ты уже проживаешь жизнь с ним? - Очень хорошо сказала, Лиза. Проживаю жизнь с ним. Доходит до смешного: парень с девушкой лежат на постели... Не улыбайся, пожалуйста, культурно лежат, одетые... Прибегает мать девушки и говорит, даже кричит: «Если Катьку мою испортишь, век тебе этого не прощу». Парень оправдывается, не испорчу, мол, люблю я Катьку. - А ты в это время... - То ли парнем стал, то ли где-то близко совсем... и вот они женятся, у них рождается сын. Жить молодые уезжают в город, в котором я однажды кажется, был – это совсем рядом с моей родиной. Обычный шахтерский городок, когда шахты начали вырабатываться, туда химия пришла. - А название города... - Без понятия... Но я продолжу. Когда их в бараке поселили, однажды отмечали они с друзьями какой-то праздник, вышли на улицу сфотографироваться. Щелк! – а в моем мозгу словно отпечаток - старая баня, сараи, голубятня и этот барак. Такая четкая картинка – удивительно... Вот так они и жили. Работали много и честно. Парень тайком от всех стихи писал. Ребенок рос. Они, не поверишь, в конце «третьей серии» мне близкими стали, а когда мальчик умер... — 153 —
|