|
Уже с полчаса, как Лиза вошла в этот домик – подготовить отца Николая к встрече с Сидориным. «Это кого еще надо готовить» - ворчал Асинкрит. Он уже успел походить по тихому кладбищу, поглазеть на большую лягушку, гордо восседавшую возле старенькой, видавшей виды, лейки. А вот у Лизы душа в эти минуты была не на месте. Самонадеянно пообещав ночью Асинкриту встречу с отцом Николаем, Толстикова только днем вспомнила о том, что старый священник всячески избегал внимания к собственной персоне. Церковный народ его любил, но считал странным. Нецерковный люд, живший в окрестностях кладбищенского храма, не таясь, называл отца Николая чокнутым. В самом деле, будет ли нормальный человек, да еще священник называть себя «консервной банкой»? Мол, когда лежит пустая консервная банка и на нее светит солнце, она здорово блестит на солнце. Будто золотая. И есть, к сожалению, люди, которые относятся к нему, как к золоту, хотя он – всего лишь старая консервная банка. Лиза же была уверена, что отец Николай – самый что ни на есть настоящий старец, просто прячущий от людей свою мудрость. К счастью, отец Николай оказался дома. Он сидел на маленьком стульчике и – в это невозможно было поверить – смотрел по старенькому черно-белому телевизору гонки «Формулы-1». - Заходи, добрая душа, - оторвавшись на секунду от экрана, поприветствовал Толстикову священник. – Вижу, по делу пришла. Будь добра, подожди немного – гонки скоро закончатся - А я и не знала, отец Николай, что вы их любите. - Я тоже де сегодняшнего дня об этом не знал. Вчера один хороший человек принес телевизор. Не взять неудобно – от сердца подарок. А вот включил, и сразу вспомнил, как после войны ко мне трофейный «Хорхь» попал, мотоцикл такой. Вот славная была машина. Зверь! По бездорожью я хорошо погонял в те годы. - Зачем, батюшка? Любили быструю езду? - Да какой же русский ее не любит? – в свою очередь удивился старик. – Но здесь другое. Я – один священник на огромную округу. Глухомань – представить трудно. Вот и приходилось носиться: кого соборовать, кому лекарства завести. Даже на столбы лазить приходилось – провода восстанавливать. Что смотришь так удивленно? Мужиков мало с войны пришло, в деревнях одни бабы да старики остались... Что-то меня на воспоминания потянуло. Ты вот что, добрая душа, покуда я смотрю на Шумахера, ты рассказывай, рассказывай. А молодой человек пусть пока подождет. Лиза все рассказала – о злоключениях Сидорина, их знакомстве, старых фотографиях и снах. Старый священник смотрел молча на экран и слушал, не перебивая. Рассказ Лизы подошел к концу. Она молчала, молчал и отец Николай, только гоночные машины продолжали с ревом мчаться по кругу. Толстикова вдруг забеспокоилась, а что если Асинкрит возьмет, да и уйдет? Скорей бы кончались эти гонки. — 156 —
|