|
- Получается, я сам захотел волчьей жизни? - А ты думал, что это Господь тебя наказал? Эх, добрая душа, - и вновь священник потрепал Асинкрита по голове, - ты от таких даров отказался... - Что же мне теперь делать? И эти... дары... - Про дары – не ко мне вопрос. А вот что делать... Мне кажется, ты сам знаешь ответ. - Знаю? - Конечно. И отбрось, отбрось логику. Христос стучится в сердце, дьявол в мозги, запомни это. - Обязательно запомню, батюшка. Только скажите, что я знаю? На мгновение священник будто ушел в себя, а затем, грустно улыбнувшись, ответил: - Без креста идти еще тяжелей, правда? Вот это ты теперь знаешь. Возвращайся на пепелище, кто знает, может от твоего креста остались обломки. Возьми, что осталось – и иди дальше... А ты, похоже, опять заплутал, добрая душа. Я о твоих снах говорю. Судя по всему, находишься ты в прелести. Понятно? - Как не понять, - вздохнул Асинкрит. - Вот и хорошо. Иди и помни, что я сказал вам с Лизой: молитесь! Просите покаяния. Покаяние приносит смирение, смирение принесет благодать Божию, потому что смирением обязательно ниспосылается Божия благодать, которая научит, что следует делать для спасения и, если требуется, для спасения наших близких. Последние слова отец Николай произносил, внимательно глядя на Лизу. Толстикова и Сидорин поблагодарили священника и, попрощавшись, пошли от дома. Отец Николай остался стоять на месте, и когда гости уже отошли на приличное расстояние, вдруг окликнул их. - Вернитесь! Голос прозвучал неожиданно властно. Лиза и Асинкрит переглянулись и, не говоря друг другу ни слова, повернули обратно. - Присядем, - показал на стоящие возле изгороди чурбачки отец Николай. Гости послушно сели. - Что не слишком сурово осудили меня, - снова начал разговор священник, - когда ждать заставил – это правильно. И впредь старайтесь людей не осуждать, - и вас Господь не осудит. А ты, добрая душа, - отец Николай взял руку Асинкрита в свои, - просто порадовал старика. - Я? Порадовал? – растерялся Сидорин. - Ты, ты. Когда я сказал что ты – в прелести, обидно было? - Нет. А за что обижаться? - Хороший это признак, добрая душа. А то ко мне женщина одна приходила. Говорит, к ней Богородица является. Где-то раз в неделю, словно на работу. Я пытался образумить беднягу, да какое там! Кричать начала, мол, ей говорили, что я – благодатный, а я совсем глупый, выживший из ума поп. Спрашиваю ее, как тебя сейчас спрошу: что ты, добрая душа после таких видений чувствуешь? Сладость неизъяснимую – отвечает. Посоветовал я ей на исповедь сходить, а он – плюнула и пошла. Наверное, другого благодатного искать... А ты что чувствуешь? — 159 —
|