Единственный крест

- Ты это о чем?

- Знаешь, какая у меня была девичья фамилия?

- Елизавета Михайловна, вы все-таки необыкновенный человек! Конечно же, не знаю.

- Волкова! – не без торжественности произнесла Лиза. И добавила с гордостью:

- Видно, предок мой, немало твоих подопечных пострелял.

- Серьезно? - Сидорин еле сдерживал улыбку. – И как же вы пришли к такому смелому умозаключению?

- Элементарная логика.

- Элементарная?

- Конечно, Ватсон. Человек стреляет волков, он их гроза...

- Как вы сказали? Гроза? Какой яркий образ!

- Гроза! Не думайте, что собьете меня с мысли. Подвиги его вошли в легенду... в местную легенду. И стали говорить о нем: это тот, который волков бьет. Вот так и повелось... Вы что-то имеете возразить?

– С чего вы взяли?

- Уж больно гадко ухмылялись, пока я говорила.

- Скажем так: скептически. А если вашего предка, простите за прозу жизни, волк просто скушал?

- То есть как?

- Очень просто: ам – и нет больше какого-нибудь Ивана из-под Великого Устюга. И стали все говорить о его детях: это те, чей батяня оказался в зубах у волков. Вот и родилась фамилия.

Лиза остановилась.

- Скажи, что пошутил, а то обижусь. Я серьезно. Не может такого быть.

Сидорин шутливо поднял руки вверх.

- Сдаюсь.

- А теперь скажи, что моя версия – верная.

- Ни за что! Как же я могу пойти против правды?

- Почему ты думаешь, что твоя злобная выдумка про моего предка – правда?

- Вы подняли, сударыня, огромный философский вопрос. Почему то, что для одних – правда, для других кривда? Убили Наполеона или залечили? Неужели великого «Гамлета» написал человек, который, судя по завещанию, был малограмотен и не имел дома ни одной книги? Николай Второй – святой или кровавый? Видите, какие глобальные вопросы, а вы мне с вашим темным предком...

- Это ваши предки были темные.

- Мои предки, сударыня, наоборот, были светлые, белокурые. За это их и прозвали – Сидорины. Такой пшеничный отлив, видите ли. Как у Есенина.

- Ой, батюшки! «Как у Есенина». Тогда почему не Пшеничниковы?

- А это у нас другая ветвь. Слушай, Лиза, почему мы стоим?

- А мы уже пришли. Впечатляет?

- Неплохо. Провинциальный классицизм второй четверти девятнадцатого века.

- «Неплохо». Посмотри, какая громада, а тяжести совершенно не чувствуется!

- И что там сейчас находится?

- Детский дом. Поэтому внутрь не веду.

- А во дворе что?

- При Гржемайло стоял флигель, хозяйственные постройки и был разбит небольшой парк. От всего этого осталось несколько лип.

- Можно посмотреть? – попросил Сидорин. И пояснил:

- Люблю старые деревья.