|
- Кажется, я поняла. Кто сейчас первый начинает? - Ты, конечно. Ведь это я был не прав. Лиза благодарно улыбнулась, а потом произнесла: - Жизнь проста, когда ее не гонишь... Асинкрит добавил: - А идешь, идешь себе, как дождь... Глава двадцатая. Старый особняк.
К удивлению Толстиковой, городская набережная не произвела на Сидорина впечатления. - Выси не хватает, размаха, шири. И уж больно все цивильно, - изрек, словно приговор вынес. - Цивильно? Я, наоборот, считаю, что у нас грязи и мусора хватает. - Я в другом смысле. Вот, посмотри, - и он показал Лизе на противоположный берег, - все с плитку замуровали, земле дышать нечем. И кустарники с деревьями... Кто же их так стрижет? Изгаляются, а не стригут. Я бы туда десяток вязов посадил, лип... - Но хоть что-то нравится? - Почему нет? Тот памятник – очень даже ничего. Но все равно – шири нет. В Кинешме был – есть ширь, в Лебедяни есть, в Кинешме, а у вас... - Заладил – ширь, ширь... Зато у нас за последний год открылось десять храмов. Десять! И дворец графа Замарай-Гржемайло отреставрировали. - Еще раз повтори, пожалуйста, фамилию... - Замарай-Гржемайло... Потомок древнего шляхского рода, двадцать лет у нас губернаторствовал. - И мы увидим его дворец? - А ты думаешь, куда я тебя веду? Кстати, Плошкин, когда к нам заходит и видит меня – стихи больше не читает. Видно, связал с тобой. - Так это хорошо или плохо? - Что связал или что не читает? - И то и другое. - Надо подумать, - уклончиво ответила Лиза. - Хотя, не резковато ли ты с ним тогда обошелся? Сидорин хмыкнул, но ничего не сказал. Лиза посмотрела на него: - Ты о чем думаешь? - О вреде чтения, - быстро ответил Асинкрит, будто ждал вопроса. - Вот ты мне про Плошкина сказала, а я одну книгу знаменитую вспомнил. Ее персонаж однажды изрекает: «Правду говорить легко и приятно». И теперь на все лады это талдычим... а на самом деле – и не легко, и не приятно. Это я о своем разговоре с Плошкиным-Озерским. Резковато, говоришь? Наверное, так и есть. Сидорин явно загрустил, и Лизе захотелось поддержать его: - Между прочим, Асинкрит, - слова «правда» и «даль» есть только в русском языке. - Все правильно: русский человек без простора и правды жить не может... Когда мы к Замарашке твоему придем? - Не называй его так! Разве не красиво - Замарай-Гржемайло. Вот ты – Сидорин. Просто Сидор. Хотя и я, - вздохнула Лиза, - всего лишь Толстикова. - А ты пишись: Зашибай-Толстайло. - Не смешно! - Так когда придем? - Следующий поворот направо. И впрямь, забавно. — 120 —
|