Единственный крест

- Это я – правильный? Как же я вас брошу – с Кашиным на пару? Выть с тоски начнете, на нижних этажах потоп от слез устроите.

- Вы... вы так и не ответили на мой вопрос.

- Как бороться с собой? А надо ли? Ведь вы же прошли все ступеньки: вначале отчаянье было. Правда?

- Да.

- Одиночество, холод. Потом себя жалеть начали, плакали. И вдруг – окаменелость, даже злость...

- Откуда вы умный такой взялись?

- Думаете, я не видел, каким зверьком на меня смотрела «наша милая Алиса»? Написали же когда-то для всех нас: зорко лишь сердце. Вот я и стараюсь им смотреть. А вы – «умный»...

- Продолжайте, пожалуйста, - понемногу Лиза успокаивалась, - вы про «даже злость» сказали.

- А что продолжать? Дальше у человека два пути – языческий или православный.

- Языческий?

- Ну да! На костер – и вслед за мужем. Не живешь, значит, и не мучаешься.

- А православный? В монахини?

Сидорин зашелся от смеха:

- Ой, батюшки не могу. Вы посмотрите на себя – монахиня.

Лизе стало обидно:

- Чем я вас так рассмешила? Другие идут, а мне нельзя?

Асинкрит опять стал серьезным.

- Простите. Есть грех – смешлив. Про православный путь в самой мудрой книге сказано: «Предоставь мертвым погребать своих мертвецов». Понимаешь?

- Нет.

- Я и сам всего до конца не понимаю. Если тебя, Лизу Толстикову оставили жить, значит, не ради того, чтобы ты жила прошлым и не выходила из своей комнаты. Посмотри вокруг себя! Если выйдешь за порог, ты не только радоваться и смеяться будешь. Вот увидишь. Скорби придут потом. И это тоже хорошо. Только дебилы абсолютно... счастливы.

- Хорошо, что будет плохо?

- Глупая, – с неожиданной нежностью сказал Сидорин, - это будет означать, что ты живешь. И несешь свой крест! Свой! До меня только-только стало доходить: видимо, я раньше жил, решив избавиться от креста. Если тяжело нести, зачем надрываться? И оказалось, что без креста еще тяжелей. – Он вдруг замолчал, опустил голову, плечи поникли. И добавил глухо:

– Мой единственный крест.

- Асинкрит, - Лиза бережно тронула его за плечо, - простите меня, я не хотела... Я действительно, глупая.

- Все нормально... Я никому этого не говорил, Лиза... Не отказывайтесь от креста – живите. Господь дает тебе крест по силам. По твоим силам... Я вижу, слезы высохли на вашем прекрасном лице. Можем идти? - И он вытер со щеки Лизы последнюю, едва заметную слезинку. – А вообще, Царевна Несмеяна, у нас же с тобой есть пароль.

- Какой, Асинкрит? Ты мне не говорил. – Они даже не заметили, как перешли на «ты».

- Разве? Договоримся теперь на будущее: если меня куда-нибудь занесет, в смысле словоблудия, ты говоришь мне первую половину пароля, я закончу вторую. И сразу все пойму. И наоборот.