|
Общение со сверстником, как деятельность. Итак, общение есть деятельность. Мы уже неоднократно останавливались на нашем понимании деятельностного подхода к общению (см., например, М.И. Лисина, 19746), которое во многом совпадает с тем, как его интерпретируют и другие психологи (В.В. Давыдов, 1977). Поэтому в настоящей статье подчеркнем лишь, что интерпретация общения, как коммуникативной деятельности, требует определения всех структурных компонентов, присущих любой деятельности, и прежде всего ее объекта и специфической потребности. Несмотря на то, что большинство авторов охотно декларирует продуктивность и даже необходимость деятельностного подхода к пониманию общения детей со сверстниками, лишь весьма редко приходится видеть его реализацию на деле. Возьмем вопрос об объекте деятельности в этой сфере общения. Ясную его формулировку можно найти, пожалуй, лишь в работах, выполненных Т.В. Драгуновой, Д.Б. Элькониным и их сотрудниками (1967), где говорится, что «предметом этой деятельности является другой человек-товарищ-сверстник, как человек» (с. 317). Между тем четкая формулировка того, что служит объектом общения детей между собой — необходимое условие для понимания главного в этЪй деятельности, поскольку предмет деятельности — важнейшее определяющее ее специфики (А.Н. Леонтьев, 1972). 181 Еще труднее обстоит дело с определением той специфической потребности, которую удовлетворяет ребенок в ходе своего общения со сверстниками. Чаще всего вопрос вообще оставляется открытым. В тех же немногих работах, где он затрагивается, зачастую предлагается упрощенное его решение. Так, в работах В.С. Мухиной (1975), Т.А. Репиной (1965), Я.Л. Коломинского (1976) цитируются слова шестилетнего мальчика, обращенные к матери: «Мне надо ребенков, а ты не ребенок», как свидетельсво наличия у этого дошкольника потребности в общении со сверстниками. Нам кажется, однако, что подобного рода высказывания не позволяют ни понять, в чем же состоит потребность в общении со сверстниками, ни даже просто констатировать, что она уже сложилась у данного ребенка. Другие дети могут требоваться ему для достижения иной, — некоммуникативной, — цели, которая не может быть реализована им в одиночку. Такая чисто практическая, прагматическая, нужда в сверстнике определяет и то, в каком качестве выступает он как объект деятельности ребенка. И в этом пункте вопрос о потребности в общении тесно сплетается с вопросом о предмете коммуникативной деятельности. Нам думается, что говорить о наличии специфической потребности в общении можно не всегда. Когда у ребенка возникает нужда в других детях, но применительно только к тем случаям, когда пунктом приложения активности ребенка становится «сверстник как человек» (Т.В. Драгуно-ва, 1967). — 124 —
|