Tertium Organum: ключ к загадкам мира

Мы не знаем, каким образом можем мы видеть и измерять эту протяженность, если ее нет, — и что представляет собой мир, если он не обладает протя­женностью.

И существует ли мир на самом деле? Или, как логический вывод из идей Канта, мы должны при­знать идею Беркли и отрицать самое существование мира, кроме как в нашем воображении?

Позитивная философия очень странно относится ко взглядам Канта. Она и принимает их, и не при­нимает. Именно принимает и считает верными по отношению к непосредственному опыту органов чувств, по отношению к тому, что мы видим, слы­шим, осязаем и пр. То есть позитивная философия признает субъективность наших восприятий и при­знает, что все, что мы воспринимаем в предметах, вкладывается в них нами самими. Но это только по отношению к непосредственному опыту органов чувств.

Что касается «научного опыта», пользующегося точными аппаратами и вычислениями, то позитив­ная философия, по-видимому, считает по отноше­нию к нему взгляд Канта неверным и полагает, что «научный опыт» знакомит нас с самой сущно­стью вещей, с истинными причинами наших ощу­щений — или если не знакомит сейчас, то прибли­жает к этому и может познакомить впоследствии.

Такая двойственность в основных идеях позна­ния делает то, что, например, физики, признавая субъективность красочных впечатлений, в которых мы воспринимаем мир глазом, чувственно, в то же время считает реально существующими колебания эфира и вычисляют число колебаний в секунду, соответствующее тому или другому цвету. Факт эфирных колебаний, определенного числа колеба­ний в секунду для каждого цвета, кажется им уста­новленным совершенно независимо от чувственного восприятия красок, при помощи глаза, зрительных нервов и пр.

Следовательно, зеленый цвет, как он восприни­мается глазом, признается субъективным, то есть продуктом познающего субъекта. Но тот же зеле­ный цвет, исследуемый физиком, вычисляющим число эфирных колебаний, соответствующих зеле­ному цвету, считает реальным и объективно суще­ствующим. Физик уверен, что именно известное число колебаний эфира производит субъективное ощущение зеленого цвета. И он совершенно не хочет знать, что единственная реальность во всем этом по­строении — это субъективное ощущение зеленого цвета и что определение зеленого цвета как колеба­ний эфира — это есть не что иное, как решение уравнения с двумя неизвестными: цвет и зеленый, при помощи введения двух новых неизвестных: эфи­ра и колебаний. Таким способом, конечно, очень легко решить всякое уравнение. Но этот способ мож­но назвать только подстановкой неизвестных.