Tertium Organum: ключ к загадкам мира

Представим себе дикаря, «изучающего» часы. Представим себе, что это умный дикарь и хитрый. Он разобрал часы и сосчитал все колесики и винти­ки, сосчитал число зубчиков на каждом колесике, знает часы вдоль и поперек. Единственно, чего не знает, — зачем они существуют. И не знает, что стрелка обходит циферблат в половину суток, то есть что по часам можно узнать время.

Это все «позитивизм».

Мы чересчур привыкли к «положительным» ме­тодам и не замечаем, что часто они приходят к абсурдам и совершенно не ведут к цели, если мы ищем объяснения смысла чего-либо.

Дело в том, что для объяснения смысла позити­визм не годится. Природа для него закрытая книга, которую он изучает по внешности. В смысле изуче­ния действия природы положительные методы идут очень далеко — доказательство все бесчислен­ные успехи современной техники до воздухоплава­ния включительно. Но все на свете имеет свою оп­ределенную сферу действия. Позитивизм очень хо­рош, когда он ищет ответ на вопрос каким образом. Но когда он делает попытки ответить на вопросы почему и для чего, он становится комичным, пото­му что заходит не в свою сферу.

Правда, более серьезные позитивные мыслители отрицают всякую возможность ставить в «положи­тельном исследовании» вопросы почему и для чего.

Искание смысла окрещено ироническим названием телеологии и признает граничащим с абсурдом. Это, конечно, вернее. Потому что телеология с пози­тивной точки зрения действительно абсурд. Но позитивная точка зрения не единственная возмож­ная. Ошибка позитивизма в том, что он не видит ничего кроме себя и считает или все возможным для себя — или невозможным очень многое, что вполне возможно, но не для него.

Человечество же никогда не перестает искать ответов на вопросы почему и для чего.

Позитивный ученый перед природой находится почти в положении дикаря среди библиотеки, пол­ной ценных, редких книг. Книга для него вещь, известной величины и веса. Сколько бы он ни ду­мал, для чего может служить эта странная вещь, он по ее внешности никогда не поймет, и содержа­ние книги для него остается непостижимым ноуме­ном.

Но если человек знает о существовании содер­жания книги, ноумена, если он знает, что под ви­димыми явлениями кроется тайный смысл, то он в конце концов доберется до сути книги.

Для этого необходимо понимать идею содержа­ния книги, то есть смысл вещи в себе.

Ученый, который находит таблички с иерогли­фами или клинообразными надписями на незнако­мом языке, после большого труда разбирает их и прочитывает. И для того, чтобы прочитать их, ему необходимо только одно: необходимо знать, что эти значки представляют собой надпись. Пока он бу­дет считать их простым орнаментом, внешним ук­рашением табличек или случайным рисунком, не связанным со смыслом, — до тех пор их смысл и значение будут для него абсолютно закрыты. Но стоит ему только предположить существование это­го смысла, и возможность постижения уже откры­лась.