|
Эпизодичен и штабс-капитан Соленый, о котором мы уже говорили выше, но эпизодичен по-своему – он постоянно маячит на заднем плане, прямо как momento more – он по сути и является не только напоминанием о смерти, но той теневой фигурой, в которой смерть (по крайней мере для надуманной мотивации – Тузенбаха) уже созрела с начала действия и лишь дождалась своего часа в конце его. Мстительный Алеко, депрессивный Лермонтов, отвергнутый любовник дожидается все-таки своего выстрела. Маленькая смерть, смерть иллюзии, надежды, и неизбежное столкновение после этого с Кроносом – из этого может получиться толк… если, проходя, хотя бы бегло по этому сюжету в каком-то контексте своей жизни, мы найдем в себе мужество не бежать от Кроноса, а испить приготовленный для нас урок! Все классики учат чему-то: Шекспир, Достоевский, Толстой... Чехов не учит. Он подводит душу к той развилке, где мы встречаемся с Аидом и Кроносом и оставляет нас там. В КАЖДОЙ своей пьесе и во многих рассказах он нас к этой встрече подводит. Но еще и ключи разбрасывает для встречи с Кроносом по ходу пьес. Он никого не оценивает. Он показывает - вот оно такое. Однозначных персонажей хороших или плохих у него почти нет. Есть люди с их экзистенциальным вакуумом. И некоторые из них, а значит и некие части нашей личности не бояться признаться себе в том, что они неудачники (чего так боится современный человек зазомбированный рекламой). А это очень важные внутренние голоса, которые можно отчетливо услышать в моменты отчаяния: Монолог Андрея из «Трех сестер»: «Только скажу и уйду. Сейчас... Во-первых, вы имеете что-то против Наташи, моей жены, и это я замечаю с самого дня моей свадьбы. Если желаете знать, Наташа прекрасный, честный человек, прямой и благородный – вот мое мнение. Свою жену я люблю и уважаю, понимаете, уважаю и требую, чтобы ее уважали также и другие. Повторяю, она честный, благородный человек, а все ваши неудовольствия, простите, это просто капризы... (Пауза.) Во-вторых, вы как будто сердитесь за то, что я не профессор, не занимаюсь наукой. Но я служу в земстве, я член земской управы и это свое служение считаю таким же святым и высоким, как служение науке. Я член земской управы и горжусь этим, если желаете знать... (Пауза.) В-третьих... Я еще имею сказать... Я заложил дом, не испросив у вас позволения... В этом я виноват, да, и прошу меня извинить. Меня побудили к тому долги... тридцать пять тысяч... Я уже не играю в карты, давно бросил, но главное, что могу сказать в свое оправдание, это то, что вы девушки, вы получаете пенсию, я же не имел... заработка, так сказать... (Пауза.) Не слушают. Наташа превосходный, честный человек. (Ходит по сцене молча, потом останавливается.) Когда я женился, я думал, что мы будем счастливы... все счастливы... Но боже мой... (Плачет.) Милые мои сестры, дорогие сестры, не верьте мне, не верьте...» — 70 —
|