Феноменология Души

Итак, вот откуда пошли женщины и все, что принадлежит к женскому полу. Растить на себе перья вместо волос и дать начало племени птиц пришлось мужам незлобивым, однако легкомысленным, а именно таким, которые любили умствовать о том, что находится над землей, но в простоте душевной полагали, будто наивысшая достоверность в таких вопросах принадлежит зрению. А вот племя сухопутных животных произошло из тех, кто был вовсе чужд философии и не помышлял о небесном, поскольку утратил потребность в присущих голове круговращениях и предоставил руководительство над собой тем частям души, которые обитают в груди. За то, что они вели себя так, их передние конечности и головы протянулись к сродной им земле и уперлись в нее, а череп вытянулся или исказил свой облик каким-либо иным способом, в зависимости от того насколько совершающиеся в черепе круговращения сплющились под действием праздности. Вот причина, почему род их имеет по четыре ноги или даже более того: чем неразумнее существо, тем щедрее бог давал ему опоры, ибо его сильнее тянуло к земле. Те, которые были еще неразумнее и всем телом прямо-таки распластывались по земле, уже не имели нужды в ногах, и потому бог породил их безногими и пресмыкающимися. Четвертый, или водный, род существ произошел от самых скудоумных неучей, души которых были так нечисты из-за всевозможных заблуждений, что ваятелям тел стало жалко для них даже чистого воздуха, и потому их отправили в глубины - вдыхать мутную воду, позабыв о тонком и чистом воздушном дыхании. Отсюда ведет начало порода рыб, устриц и вообще всех водяных животных, глубинные жилища которых являют с собою возмездие за глубину их невежества».

Итак, великий Философ помещает женщину ниже мужчины в эволюционном развитии. И тут мы не можем не заметить, что Федор Палыч Карамазов идет дальше самого Платона. Он восстанавливает Женщину наряду с Мужчиной. Причем, многие мужчины до этого не доходят, они в силу своей незрелости амбивалентны по отношению к женщинам. Они либо ставят их на пьедестал, либо опускают ниже себя. И то и другое свидетельствует о низкой стадии развития, а именно о том, что, выражаясь языком аналитической психологии К.Г.Юнга, Анима такого мужчины находится во власти так называемого Материнского комплекса. Но не таков Федор Карамазов. Для него женщина не стоит на пьедестале, не пугает, но и не стоит ниже – все это явные признаки зрелого преодоления Материнского комплекса.

В сцене с сыном Иваном Федор Палыч произносит такие слова: «Слушай, Иван. Поедешь в Чермошню – там есть одна девчонка. Я ее давно насмотрел! Она еще босоножка, но ты, брат, не пугайся босоножек, не презирай их! Это, брат, перлы! Ох, детки мои милые, для меня во всю мою жизнь не было ни одной безобразной женщины, потому что, по моему правилу, во всякой женщине можно найти, черт возьми, такое, такое интересное, чего ни в одной другой-то не найдешь! Только надобно уметь находить – вот в чем штука!» (!!!) Тут мы видим не только удивительное жизнелюбие Федора Палыча, но редчайшее качество, присущее только очень продвинутым людям – умение переносить доминанту восприятия на Другого! Это то, о чем так истово писал в своих духовных дневниках академик физиолог Алексей Алексеевич Ухтомский, открыватель принципа Доминанты: «Одной основной мелодией заполнена моя жизнь. Мне представляется тревожным, опасным и вредным для человека то состояние, когда сбываются мысли. Эта болезненная мелодия мучительно объясняет, почему в моих глазах так исключительно драгоценно человеческое лицо и влияние на человека другого лица. Когда у человека все сбывается по его мыслям, это ведет его к самоудовлетворению, к покою, к глухоте относительно тех голосов, которые рядом с ним. Самоудовлетворенный и довольный своими мыслями человек солипсичен. Этим он довел себя до конца. Хорош человек тогда, когда он в борении, и прежде всего в борении с самим собою, когда он в творчестве готов принять реальность и новую, вопреки своим излюбленным теориям и покою. Но где наименее выдуманная мною самим, наиболее безусловная, наиболее конкретная и непрестанная новая реальность, как не в живом человеческом лице вне меня? Что же более, нового непрестанно обновляющегося, чем человеческое лицо рядом и около меня. Поставить доминанту на человеческое лицо, то есть на реальнейшую из реальностей, то, что дано тебе сейчас и в ближайшем встречном человеке — это значит уметь заранее приветствовать и принимать все то новое, постоянно вновь заявляющее о себе бытие другого, независимо от моих ожиданий и теорий о нем. Категория лица должна быть принята в качестве вполне самостоятельного, исключительного фактора опыта и жизни наравне с такими категориями, как причина, бытие, единство, множество, цель, - и человеческая деятельность, культура, исторический подвиг является поистине «звенящей медью и бряцающим кимвалом», пока человек не внес в свой обиход категорию лица, пока доминанта его не поставлена решительно на лицо вне его. Любимое человеческое лицо лучше всего символизирует то, что представляет для человеческого мышления и поведения истина, предчувствуемая и проектируемая, но не дающаяся в руки, влекущая за собой все далее вперед. Она всегда нова и всегда впереди. Для натуралиста именно такова истина. Жизнь, история и культура будут бесконечно новы и содержательны, когда они будут направлены на лицо вне себя».