|
А в записке той сказывалось вот что. Во всей моей жизни кто-то любил что-то во мне, но никогда – меня самого. Вы были так слепы, чтобы увидеть что-либо значимое во мне, кроме пальцев, поэтому я отдаю должное за ваше внимание – свои «пальцы пианиста». Наслаждайся ими, слушайте звуки... *** В городе пошла молва о сумасшедшем художнике. Александр стал в некотором роде знаменит. Людям все-таки свойственно сплетничать и искажать действительность, так что одни говорили, будто бы некий художник писал картину своей кровью. Были и те, что более других навевали ужасов, говоря, что он всем своим натурщицам отрезает какую-нибудь часть тела: кому палец, кому ухо, а иным – и голову, и что это «кровавый художник». А третьи утверждали, будто он проделал это со всеми своими пальцами, и на ногах – тоже, что это есть новый символизм в живописи и прочая чепуха. 5 Выставка Прошел еще месяц. И вроде бы все утихло, но не все еще… Как-то раз в дом, в котором арендовал жилье художник, явился человек. Человек этот был маленького роста, плотного телосложения, в годах уже, но не стар. Суховат, бел лицом, глаза его пуговками смотрели из-под узкого лба. Тонкие строгие губы выражали манерность и сдержанность. Дорогой ткани костюм точно по фигуре облегал стан, а беленькие манжеты только подчеркивали его замашки на принадлежность к «высшему обществу». Впрочем, опираясь на выделанную янтарем трость, он не был лишен элегантности; все, что отнимало в лике его живость, так это искусственная лощёность, словно бы он просчитал свой наряд нарочно до мелочи, до каждой складочки; была видна заданность мышления и моральных правил. Это был деловой человек. И он, естественно, пришел к Александру по делу чрезвычайной для него важности. Интерес, который нес маленького человека в шикарных черных туфлях – хитрого, но продуманного человека составляла наскоро возникшая слава «кровавого художника», из которой он собирался извлечь прибыль для собственных нужд. «Если мясники делают деньги на бифштексах с кровью, то почему бы мне не заработать на картинах с кровью», – так думал он своим расчетливым умом. Александр тихо работал, не замечая присутствие постороннего на пороге своей мастерской. – Кхе, кхе. Позвольте, извините, я по делу… по важному делу к вам, Александр, – обходительно и скромно начал он разговор, поглядывая на художника не без опаски, и на всякий случай, держась на расстоянии от него. – Зайдите позже, я должен закончить небо, – не глядя в сторону манерного господина отозвался Александр. — 20 —
|