|
При упоминании о внутренней силе я ощутил приток лихорадочного возбуждения. Учитель много раз упоминал о ней, но его формулировки были расплывчатыми. Мне уже доводилось испытывать в самых разных ситуациях проявления внутренней силы, и всякий раз у меня создавалось впечатление, что какая-то совершенно изолированная и не осознаваемая в обычной жизни часть меня заставляла меня действовать самым непредсказуемым образом и достигать результатов, которые моему обычному сознанию казались удивительными. Каждый раз у меня возникало страстное желание понять, как запускаются механизмы, приводящие в движение внутреннюю силу и научиться сознательно вызывать и контролировать её проявления, но Ли мне пока не объяснил, как это делается. —У тебя снова проявляется маниакальная жажда сверхспособностей, так характерная для европейцев,—осуждающе покачал головой Учитель, с привычной лёгкостью угадывая ход моих мыслей.—Ты готовишься стать воином жизни, а не фокусником, а фокусы по-прежнему кажутся тебе более привлекательными. чем сама жизнь. Когда ты избавишься от этого недостатка. мы сможем, наконец, поговорить об управлении внутренней силой. А пока я расскажу тебе универсальный принцип обучения “Спокойных”. Он называется “Всадник на спине ветра наблюдает за серединой”, и его формулировка очень проста. Избегая символичности китайских образов на привычном для европейца языке он звучал бы следующим образом: правильный способ действий определяется интуитивным осознанием того, что в данной ситуации хочет сделать человек, знанием о том, как наиболее простым и безопасным способом осуществить то. что он хочет сделать, и автоматическим запретом на действия, которые могут повлечь за собой опасность для его жизни и благополучия, в случае, если запрет на такие действия не представляет большую опасность, чем сами действия. — Но ведь это и так очевидно, сказал я. почувствовав лёгкое разочарование. — Правильные вещи всегда очевидны, — пожал плечами Ли,—но беда человечества в том, что люди, устремляясь к заоблачным высям технического прогресса и творческой мысли, перестали видеть очевидное. Большинство людей согласились бы с этим утверждением, но многих ты мог бы назвать, кто на практике всегда бы ему следовал? Во-первых, мало кто из обычных людей, обуреваемых жаждами и терзаемых неудовлетворёнными, часто противоречивыми потребностями, способен отдавать себе отчёт о том, что он действительно хочет сделать в данной ситуации, поскольку жажды мешают ему правильно ориентироваться в своих реальных нуждах. — 106 —
|