|
Северяне предложили: пускай их знамя три дня стоит на Мухиной горе, а потом они отдадут, и тогда начинать новую войну. А если не хотят, значит, «Мухина гора – наша». Парламентеры смехом ответили на это предложение: – Пхи! Что мы, не сможем себе новое знамя сделать? Сможет, хоть десять! Вот увидите завтра, чье знамя будет стоять на Мухиной горе! – Увидим! – Увидим! Прощальная церемония была сделана наскоро, кое-как; парламентеры уходили злые, а северяне кричали им вдогонку, уже не придерживаясь никаких правил военного этикета: – Хоть десять знамен пошейте, все у нас будут! – Ну, завтра держись! – сказал Сережа своим. – Завтра нам трудно придется! Но им пришлось трудно не завтра, а сейчас. Из своей квартиры по высокой деревянной лестнице спускался сам начальник планового отдела Семен Павлович Куриловский, спускался массивный, гневный, страшный. За ним, спотыкаясь, прыгал со ступеньки на ступеньку измочаленный жизнью Олег Куриловский. Семен Павлович поднял руку и сказал высоким властным тенором, который, впрочем, очень мало походил к его фигуре под графа Витте: – Мальчишки! Эй, мальчишки! Подождите! Подождите, я вам говорю! – Ой и злой же! Это Олега… Семен Павлович еще на нижней ступень крыльца закричал: – Издеваться! Насильничать! Самовольничать! Я вам покажу насильничать! Он подбежал к мальчикам: – Кто здесь Назаров? Назаров кто? Все притихли. – Я спрашиваю, кто Назаров? Ваня испуганно оглянулся на отца, но отец сделал такой вид, будто все происходящее его не интересует. Вася покраснел, удивленно поднял лицо и сказал звонко и немного протяжно: – Назаров? Так это я – Назаров! – Ага, это ты! – закричал Куриловский. – Так это ты истязал моего сына? А другой? Кандыбин? Где Кандыбин? Митя напружинил глазенки и повернулся плечом к гневному графу Витте: – А чего вы кричите? Ну, я Кандыбин! Куриловский подскочил к Мите и дернул его за плечо так сильно, что Митя описал вокруг него некоторую орбиту и попал прямо в руки к Сереже. Сережа быстро передвинул его на новое место сзади себя и подставил Куриловскому свое улыбающееся умное лицо. – Где он? Чего вы прячете? Вы вместе издевались? Куриловский так комично заглядывал за спину Сережи, и Митя так остроумно прятался за этой спиной, что все мальчики громко расхохотались. Куриловский налился кровью, оглянулся и понял, что нужно скорее уходить, чтобы не сделаться объектом настоящего посмешища. В следующий момент он, вероятно, убежал бы в свой кабинет и там дал бы полную волю гневу, если бы в это время к нему не подошел отец Мити: — 137 —
|