|
– А чего это? Кто такой пришел, который ноги откусывает? Ему никто не ответил, но с другой стороны нар тоже показалась голова, зашевелились и на нижнем этаже. Высокая полная фигура установила свежий, ладно уложенный по умеренному животу ремень на уровне глаз Павла Вараввы, а сверху на него смотрели с особенным злобным любопытством красивые глаза, под пушистыми усами шевелились полные и тоже красивые губы: – Речи пришли говорить? Из Совета? – Эй, кто там из Совета? – крикнул издали кто-то невидимый, потом гулко стукнули босыми ногами об пол, и из-за красавца вытянулось корявое, курносое, красное лицо, развело рот куда-то вкось, но ничего не сказало, а так и осталось с выражением активного воинственного внимания. Акимов добродушно протянул: – Да это большевики! Добродушный красавец важно хэкнул, все у него вдруг перестало быть злым, а осталось только энергичным. Он тяжело надавил на плечо Павла Вараввы и опустился рядом с ним на лавку. Курносый вдруг появился на переднем плане, оказалось, что измятая бязевая нижняя рубаха у него болтается до самых колен. Красавец произнес с аппетитной медлительностью: – Большевики, если нужно что сказать, тоже могут. Ну, говори, ты вроде арапа, смотри какой! Варавва блеснул белками, осмотрел казарму: – Пришли не с речами, а познакомиться. Тогда человек в нижней рубашке привел свой рот в деловое движение: – Ты лучше скажи, какой закон написали там, – он кивнул головой в угол казармы, – господа написали? – Какой закон? – Да закон же написали, полный закон. Про землю. Землю, говорят, народ пускай у помещиков покупает. Если кому нужна земля, пускай себе покупает у помещиков. А? Написали такой закон? Говори, что же ты молчишь! Коли ты есть большевик, так почему молчишь? Почему твой закон: покупай себе землю сколько хочешь? Народу земля в полную власть, только денежки заплати! Младший унтер-офицер Акимов смущенно-негодующе рассматривал распущенную рубашку оратора: – Ты, Еремеев, не галди, чего ты к человеку пристал? Он, что ли, написал? Павел не мог оторваться от лица Еремеева – столько нем было давно организованного подозрения, раздражительности, злопыхательства. Еремеев смотрел на Павла, и его глаза уверенно, насмешливо разбирали всю его, Павла Вараввы, сущность и не находили в ней ничего, заслуживающего одобрения. Павел нахмурил брови и ответил Еремееву таким же серьезным напряженным взглядом: – Нет такого закона! – Спрятали, значит, – воинственно подхватил Еремеев, – спрятали, потихоньку действуют. А такой закон есть! — 410 —
|