Том 2. Марш тридцатого года

Страница: 1 ... 407408409410411412413414415416417 ... 463

Еремеев следил за лицом Насады по-детски внимательно, строго прищуренным и немного завистливым взглядом. На нарах притихли. Рассмотрев выражение Насады как следует, Еремеев с тем же прищуренным лицом обратился к нарам:

– Агитация! Это они – агитацию! Думают: непонимающий народ, что ни дай, слопают!

– Большевики! – неопределенно подтвердили сверху.

– Большевики, – совершенно определенно подтвердил Еремеев. – Насада, ему что? Ему на крестьянство наплевать. Ему чуть что – «Поеду на Каспийское море, буду рыбку ловить». А про нас думает: этому сиволапому что ни дай…

В лице Еремеева все больше и больше прибавлялось ехидности и хитрогопрехитрого понимания. Насада продолжал улыбаться, откинувшись к стене, но Павел отнесся к речи Еремеева сердито. Он вскочил с лавки, сверкнул глазами, крикнул обиженным голосом:

– Да ты и сейчас чепуху говоришь! Чепуху!

– Ох! Ох! Чепуху? А вот и не чепуху! Вы-то… посмеяться над мужиком, ох, как вам легче становится!

– И посмеюсь!

– Они посмеются! Разумный народ, городской! – раздавался все тот же таинственный голос в темноте казармы.

– Да кто ж, по-твоему, такие законы делает?

– По-моему? Не по-моему, а вообще. А кого мы выберем, те еще где? Кого я выберу, те еще, может, чай дома пьют.

Павел презрительно отвернулся:

– Он может спокойно чай пить, потому: обманул тебя.

– А ты не обманул, не успел?

Таинственный голос снова загудел в неопределенной вышине:

– Вы все говорите: вот голосуй за меня, а тебе – землю. А все вы одинаковые: дадите земли три аршина, да и то подороже!

– Тебе большевики говорят: за Советы иди! За Советы трудящихся!

– Ох, за Советы! А что мы, не знаем! Сюда нас чего привезли? Усмирять, ха! А кто позвал? Председатель Совета!

– Эсер, – сказал Степан.

– Чего? – Еремееев даже обернулся.

– Эсер, говорю, который чай пьет! Тот самый. У нас выступал на митинге, как это хохлы говорят: у Серка глаз позычил. Прямо тебе в лицо: не сложим, говорит, оружия, облитого народной кровью.

Тот же таинственный голос под потолком разлил безобразно-оглушительную очередь сочного, дурманящего мата. Все оглянулись, но в той стороне было уже тихо. Губы Еремеева сделались вялыми, а глаза присматривались к Степану недоверчиво. Степан не смутился:

– Ты чего на меня, как барыня на гвоздь? Скажешь, выдумываю? Агитирую? Мы его арестовали тогда, сам его под конвоем водил.

Акимов даже подпрыгнул на лавке:

– Да что ты говоришь? Арестовали?

— 412 —
Страница: 1 ... 407408409410411412413414415416417 ... 463