|
«"Какая польза, — говорите вы, — достижима для моих собратьев и меня (эти два неотделимы) с помощью этих оккультных наук?" — Когда местные жители увидят, что англичане, и даже некоторые высокие должностные лица в Индии, проявляют интерес к науке и философии их предков, они сами открыто приступят к их изучению. И когда они поймут, что их старые «божественные» феномены не были чудесами, но научными следствиями, суеверие угаснет. Таким образом, величайшее зло, которое сейчас душит и задерживает возрождение индийской цивилизации, со временем исчезнет. Нынешняя тенденция образования — это сделать их матералистическими и искоренить духовность. При правильном понимании того, что их предки имели в виду в своих писаниях и учениях, образование стало бы благословением, тогда как сейчас оно очень часто — проклятие. Пока что необразованные, так же как ученые, туземцы считают англичан слишком предубежденными, из-за их Христианской религии и современной науки, чтобы те пытались понять их или их традиции. Они взаимно ненавидят и не доверяют друг другу. Это измененное отношение к более старой философии побудило бы местных принцев и богачей пожертвовать суммы на содержание учительских семинарий для обучения пандитов; и старые манускрипты, до сих пор захороненные вне доступа европейцев, опять бы появились на свет, и вместе с ними — ключ ко многому из того, что веками было сокрыто от народного понимания и что ваши скептические санскритологи не прилагают усилий, а ваши религиозные миссионеры не смеют понять. Наука выигрывает много, человечество — все. Под воздействием Англо-Индийского Теософического Общества мы могли бы со временем увидеть еще один золотой век Санскритской литературы... Если взглянем на Цейлон, мы увидим наиболее ученых жрецов, занятых, под руководством Теософического Общества, составлением нового толкования буддийской философии; и в Галле, 15 сентября, светскую Теософическую Школу для обучения сингалезской молодежи, открывающуюся со штатом более чем в триста ученых; пример, который вот-вот будет повторен в трех других местах этого острова. Если Теософическое Общество, «при теперешней организации», действительно не обладает никакой «реальной жизненностью» и все же своим скромным образом принесло столь много практического добра, насколько же значительно больших результатов можно будет ожидать от общества, организованного по более совершенному плану, который вы можете предложить? Те же причины, которые материализуют ум индуса, равным образом воздействуют на всю западную мысль. Образование возвеличивает скептицизм, но подавляет духовность. Вы можете делать огромное добро, помогая снабдить западные народы прочным основанием, на котором и>возможно перестраивать их гибнущую веру. И то, в чем они нуждаются, есть доказательство, которое может доставить одна лишь азиатская психология. Дайте его, и вы подарите умственное счастье тысячам. Век слепой веры прошел; пришел век исследования. Исследование, которое лишь разоблачает ошибку, не открывая чего-либо, на чем душа может строить, лишь создаст иконоборцев. Иконоборчество, в силу самой своей разрушительности, ничего дать не может; оно может лишь сносить. Но человек не может удовлетвориться голым отрицанием. Агностицизм является лишь временной остановкой. Это момент, когда следует направлять возвратный импульс, который должен скоро прийти и который толкнет наш век в сторону крайнего атеизма или повлечет его назад к крайнему жречеству, если его не направить к первичной, душеутоляющей философии арийцев. Тот, кто наблюдает за проходящим сегодня, с одной стороны, среди католиков, размножающих чудеса со скоростью размножения термитов, с другой стороны, среди неверующих, которые массами превращаются в агностиков, — тот увидит направление развития дел. Век наш одурманивается разгулом феноменов. Те же чудеса, которые приводятся спиритуалистами в противовес догмам вечного проклятия и искупления, католики хором объявляют доказательством их веры в чудеса. Скептики потешаются над обоими. Все слепы, и нет никого, кто направил бы их. Вы и ваши коллеги могли бы доставить материалы для необходимой всемирной религиозной философии; философии, непоколебимой нападками науки, ибо она сама — завершение абсолютной науки, и религии, которая действительно достойна этого названия, ибо заключает в себе отношения человека физического к человеку психическому, и этих двух — ко всему, что над и под ними. Разве это не достойно небольшой жертвы? И если, поразмыслив, вы решите вступить на этот новый путь, пусть будет известно, что ваше общество не является ни чудо-творящим или демонстрирующим клубом, ни специально назначенным для изучения феноменализма. Его главной целью является искоренение существующих суеверий и скептицизма и извлечение из долго запечатанных древних источников доказательства, что человек может формировать свою собственную будущую судьбу и знать наверняка, что он может жить и после, если только желает, и что «феномены» суть лишь проявления естественного закона, стремиться к пониманию которого есть долг каждого разумного существа» (Перевод из кн. Синнетта «Оккультный мир»). — 291 —
|